[Джон Литтлджон, 18 уровень, мужчина, романец, шериф]

— Скажу прямо, сынок: у меня нет никакого желания разбираться, кто ты и откуда, — презрительно процедил жирный шериф-метис с густыми черными, как нефть, волосами.

Он сидел в кресле напротив Игоря, закинув ноги на стол и неустанно пыхтя вонючей трубкой.

И, хоть сам шериф казался совершенно неухоженным, в кабинете у него было вполне уютно. Оформленный в золоченый багет портрет статного юноши на стене, — очевидно, молодого императора или иного управленца; старинный комод в углу, рядом — кофейный сервиз, справа от него — книжная полка.

Что сразу привлекло внимание Игоря — игрушечная статуэтка странного угловатого робота на столе. Это было очень мило и атмосферно.

В общем, если вдуматься, впечатление портило только то, что Игорь до сих пор был в наручниках, а от шерифа, помимо запаха табака, чудовищно разило потом. К тому же собеседник только что полностью перерыл рюкзак арестованного, и теперь все его содержимое валялось на столе.

Благо, хоть бесячий модификатор “Аллергия” из-за отвратных ароматов пока ещё не включался.

— Пока я знаю одно — “браунинг” у тебя вполне себе шерифский. Но вот автомат, скажу прямо, точно не наш. Я такого никогда не видел. Откуда это все? Что-то в императорской канцелярии спер? Или подарок от новоборландцев? Ты выглядишь как северянин, а среди новоборландцев таких полно. Да и имя это твое… И-гар… Такое же дебильное, как у всех северян. — Шериф вынул трубку изо рта и, выпустив в потолок струйку дыма, гневно нахмурил брови. — Ну? Чего молчишь? Или мне тут до вечера распинаться, пока ты решишь наконец открыть хлебальник?

Игорь шумно сглотнул. Фантазия будто окончательно умерла. Игорь припомнил, что кто-то однажды учил его: “Не знаешь, что говорить — говори правду”. Наверное, это был как раз такой случай.

— Сэр, я не могу вам ничего больше сказать. У меня было задание. И… есть цель. Я попал сюда. Вы можете держать меня в наручниках и дальше, но мое задание от этого никуда не денется, и мне все равно придется его выполнить… если, конечно, не будет слишком поздно.

— Ах ты гребаный шантажист… — презрительно прошипел шериф.

Он поднялся и, обойдя стол, встал рядом с Игорем. Глядя на него сверху вниз и нервно перекатываясь с пятки на носок, жирдяй сказал дрожащим от гнева голосом:

— Будь моя воля, я бы пристрелил тебя прямо сейчас и не поморщился, не люблю подобных скрытных мудаков. Но, скажу прямо, в этом чертовом городишки нет ни одного мало-мальски пригодного стрелка! Да и ствол у тебя, чего лукавить, вполне неплохой. А то, поговаривают, тут объявилась новая банда, которая грабит проходящие поезда, и вот я селезенкой чую, что она скоро пожалует к нам…