Посмотрев существу прямо в глаза, я, с трудом выталкивая слова из сдавленной глотки, прорычал:

— Я!.. Никогда!.. Не буду!.. Служить тебе!!!

Над горной долиной сверкнула яркая молния.

Тварь скривилась в усмешке.

— Неужели ты ещё не понял? Не имеет ни малейшего значения, сколь хороши твои сопротивления или как высок болевой порог. Физическая боль не единственное средство, благодаря которому можно сломить волю и обратить тебя в покорного раба. — Он мерзко захихикал. — Ведь ты эмпатический разумный, братишка, а это значит, что то, что даёт тебе великую силу, является и твоей же великой слабостью!

Выпрямившись, он запрокинул голову к тёмным небесам и из его рта вырвался оглушительный вопль. По длинным гибким прутьям на его голове пронеслись сверкающие зелёные разряды, глаза налились ярким светом, а в следующее мгновение из пор и трещин на его покрытом чёрной корой теле вырвался столп ослепительно-изумрудного потока силы, который ударил прямо в бушующие недра урагана. Нависшие над горной долиной тучи, полные беспроглядного мрака, полыхнули изнутри и наземь вместе с ливнем обрушились тысячи магических молний, от которых во все стороны хлынуло всепожирающее зелёное пламя. Практически за считанные мгновения цветущая горная долина превратилась в объятые пламенем адские пучины. Горело буквально всё, и даже водная гладь забурлившего, словно кипящая смола, озера.

И тут, среди всего этого разверзшегося хаоса, разнёсся гул пожираемой неистовым пламенем Троллиарии, полный ужасающего страха и боли.

— МАМА!!! — взревел я, в безумии смотря на в агонии качающуюся древоматерь, чьи горящие серебряные листья опадают на землю сверкающим звёздным водопадом. — НЕЕТ!!! НЕТ!!! НЕЕЕЕТ!!!

Я яростно бился в путах, но моей силы было недостаточно, чтобы обрести свободу. И всё, что мне оставалось, это лишь беспомощно наблюдать за тем, как в буйствующем огне гибнет всё, что я поклялся защищать.

— Останови это! — не выдержав, закричал я. — Не убивай её! Не убивай, молю тебя! Я сделаю всё, всё что ты хочешь! Только не убивай её!!!

Сияние в глазах древесного создания погасло, а вместе с ним погасло и зелёное пламя, убивающее древоматерь. Повернувшись ко мне, мучитель зловеще оскалился.

— Ты будешь покорно и раболепно служить мне, Владыке Кальмуару, или я сожгу все леса этого мира, высушу каждый водоём, а в конце вернусь сюда и на твоих глазах сгною каждый кусочек столь дорогой тебе Троллиарии! Ты понял меня, раб?

Удерживающие меня в заточении корни ослабли и расползлись в стороны. Обретя свободу, я с трудом приподнялся и обессиленно рухнул на колени, покорно склонив голову.