Внезапно свистнула стрела и вошла точно в глазницу поляку. Тот взмахнул руками и повалился на брусчатую мостовую.

– Ах так! – воскликнул немец и неуловимым финтом ушел с линии атаки, одновременно обнажив клинок. Он с небрежной легкостью отбил выпады монголов, и через полминуты один из них осел на колени с разрубленной ключицей. Вторым могучим ударом грозный рыцарь развалил противника до пояса.

– Что за идиот вас послал? – сказал Рудигер и дернулся от второй стрелы, навылет пробившей ему шею. Он, не переставая отбивать выпады, с рычанием вытащил стрелу из шеи, взявшись пальцами за трехгранный наконечник, кровь тут же перестала хлестать на камзол, и рана затянулась сама собой. Оставшиеся двое убийц ловко орудовали клинками, стараясь держаться подальше от разящего меча немца. Внезапно Рудигер пошатнулся и схватился за сердце.

– О, как это подло! Что за невежественный народ! – Выбив саблю из руки одного из противников, он обернулся. – Маг, советую тебе выйти, иначе я испепелю этот никчемный город! Вы способны только на предательские заговоры и совсем не знаете правила поединков!

Из-за угла дома вышла Выкуси. Ее глаза были прищурены от ярости, губы сжались в тонкую ниточку.

– Кто ты такой, чтобы упрекать нас? Или не ты ежегодно обманом забираешь отсюда лучших людей?

– А-а, вот и она. Вам нечего тут делать, девушка. Возвращайтесь домой и, быть может, Экзарх Макдебурга Марко Ди Яковиц не заявит протест Элеадуну за вмешательство в дела принадлежащего ему нижегородского полигона. Прикажите своему лучнику-норгу присоединиться к нам. Он отправится со мной.

– Вот как, значит. Марко ди Яковиц. Он же – Марк Яковлев, бежавший из состава советской научной делегации в семьдесят первом на симпозиуме во Франкфурте. Хорошо, что ты сказал это без пытки. Мы так и думали, хотя полной уверенности не было.

– Мне не важно, что именно вы там думали… Нам не нужно скрывать истины даже перед лицом презренных соглядатаев. Я нахожусь на своей земле, и я в своем праве…

Снова свистнула стрела и пробила Рудигеру кисть правой руки. Меч со звоном выпал на камни тротуара. Вмиг монгольские сабли затрепетали у немецкого эмиссара на груди, но обе отскочили от вышитого кружевами камзола. Рудигер уничижительно засмеялся. Выкуси развела руки в стороны и снова свела их вместе, одновременно шепча заклинание. Эмиссар дрогнул, захрипел и схватился за горло. Четвертая стрела вошла точно посередине его ладони, пригвоздив ее к кадыку. Принцесса Элеадуна подняла правую руку, сложила пальцы в щепоть и сделала резкий жест по направлению к немцу. Тот выгнулся, словно от электрического разряда, глаза его закатились. Могучий воин, как падающая вековая сосна, навзничь рухнул на мостовую. Его кожа сразу начала приобретать багрово-синий оттенок.