— Вот, — протянула Юрха клочок бумаги. — Читай.

— Но тут только несколько ничего не значащих слов, — сказал я. — Очень маленький кусок, понимаешь?

— Жаль, это всё, что удалось добыть. Но я помню, что говорил отцу тот мужчина, у которого была бумага. — Ее голос вдруг изменился, стал грубым, как воронье карканье. — Большие деньги. Нам столько за год не взять. Маркграф из Формира свое слово держит. Увидишь огненного волшебника — дашь знать.

— Хорошо, Меино, конечно, — продолжила Юрха голосом отца. — Мне не нужны неприятности. Ты же со мной поделишься? Потом…

Юрха замолчала.

— Кто этот Меино? — спросил я.

— Человек, — ответила Юрха. К ней вернулся ее голос шелестящего в траве ветра. — От него пахнет кровью, и он приходит вместе с другими людьми. Много оружия. Они охотники, но охотятся не за зверями. Отец оставил им весточку, когда оживлял вашу птицу. Уходите, иначе они убьют вас.

Юрха повернулась и вышла из комнаты.

— Спасибо, — сказала Илва ей в спину.

Я быстро оделся. Разбуженный Олег сначала ничего не понимал, а потом загорелся праведным гневом.

— Предатели! Кругом одни предатели. Где он?!

В комнате хозяина спала лишь Ольха.

— Где Гвен?! — Олег приставил меч к ее горлу.

— Тише! — схватил я его за руку.

— Н-не знаю, — забормотала Ольха. — Н-ни-чего не знаю. Ушел. Там.

Она указала куда-то рукой, очевидно подразумевая, что Гвен покинул дом.

Мы вышли в ночь, окунувшись в холод снегопада. Снег залепил глаза. К навесу с гасторнисами пришлось пробираться сквозь сугробы, проваливаясь по колено.

— Думаешь, он их действительно починил? — спросил я, выводя своего скакуна под уздцы. — Вполне мог и испортить, чтобы мы не смогли уйти.

Олег промолчал.

— Я боюсь, — сказал Ёжик.