– Что стряслось? – раздвигая плечами коллег, пробился к месту преступления Маркус.

– Арестованные утверждают, что он вдруг захрипел, схватился за горло и рухнул на пол.

– Яд?

– Похоже на то. Кто доставлял сегодня пищу?

– Кастус, вот только время еще не пришло, так что это не еда. Здесь что-то другое.

– Он совал что-нибудь в рот? С ним кто-то разговаривал? – повернулся дознаватель к арестованным.

– Нет, офицер, никого не было. И он ничего такого не делал. Стоял себе стоял, а потом вдруг захрипит. Я рядом стоял… – отозвался один из заключенных. Одет он был опрятно, небольшая бородка выглядела ухоженной, руки были чистые, холеные.

– Кто такой?

– Так это… Цирюльник я! С Медного переулка. Со вчерашнего вечера тут сижу.

Маркус вошел в камеру, обыскал тело, зачем-то заглянул покойному в рот, недовольно сморщился. Отряхнул руки и, выйдя, подозвал одного из стражников:

– Спирита позвали?

– Конечно, сразу же! И некроманта тоже…

– От колдуна пользы здесь не будет, у него язык разложился. И какой яд на такое способен, мы тоже знаем. Значит, не далее как полчаса назад кто-то уколол несчастного отравленной иглой. И это случилось уже после задержания… Тебя как звать?

– Квентин, господин дознаватель!

– Вот что, Квентин. Через десять минут давай этих пятерых ко мне, по одному. Хорошо?

– Будет сделано, господин дознаватель!

Поманив меня пальцем, Маркус вышел, и мы направились в его кабинет.

– Его явно убрали, чтобы не сболтнул лишнего. Этот яд мы называем «висельником»: одной крохотной капли, попавшей в кровь, достаточно, чтобы жертва сама себе откусила язык и задохнулась. Работать начинает через 20–30 минут после заражения, так что примерное время мы знаем.

– Он мог сделать это сам.

– Рядовая шестерка-медвежатник укололся «висельником», чтобы не сдать своего нанимателя? Поверь, есть куда более приятные способы покончить с собой. Да и людям его сорта куда проще заложить всех подряд, лишь бы выйти сухим из воды.