— Толстосум, Кардан, Ваульплюм! Кастаните-ка цунами! — скомандовал я нашим водяным магам, надеясь на положительный результат своей задумки. Сработало. Свет в помещении тут же зажегся, стоило узору на полу потерять целостность, но перед тем как тьма окончательно рассеялась, я увидел как что-то похожее на дымчатые звериные лапы, втягивается в линии на полу.

Здоровье рейда вновь стало перемещаться в зеленый сектор, а рогатый противник лишь яростно выл и махал костяным посохом, сосредоточив свои атаки на несчастном Бульбогоре. На грязнокровку было жалко смотреть — его броня была целиком окрашена в черный цвет, часть которого принадлежала демонической крови, а другая опалинам, оставшимся от трехметровой огненной волны которой Колдунище пытался разогнать нависшую над рейдом магическую тьму.

Окинув быстрым взглядом зал, с трудом сдержал рвущиеся наружу ругательства. Десяток трупов наших маунтов, нестройным рядком лежали у ног беснующегося босса, а еще три трупа питомцев лежали чуть поодаль. Вскоре нам предстояло главное сражение этого вечера, и продолжать терять помощников, было крайне неприятно, ведь чем мы будем слабее, тем меньше шансов у нас останется на победу.

Настя, словно и не прошло уже получаса с начала этого боя, продолжала яростно махать своими огромными мечами, заставляя меня недоумевать, как она еще не перерубила этому краснорожему бедолаге обе ноги! Рядом с ней, плечом к плечу сражался мой клыкастый друг в компании со своей графиней, которым очевидно, опостылело отсиживаться во вторых рядах атакующих порядков и они решили перебраться вплотную к тушке противника.

Острые когти Маришки и волшебный клинок Альфара, покрытый теперь толстым слоем зачарованного льда, раз за разом высекали баснословные цифры урона и криты, заставляя меня скрипеть зубами, опасаясь, как бы эта парочка не перетянула уровень агро на свои менее бронированные, чем у танков тушки.

За размышлениями и контролем ситуации, я едва не проморгал финальную фазу сражения, которая обещала принести самый неприятный за все сражение сюрприз.

Демон, стоило его здоровью опуститься до отметки в двадцать процентов, разразился сумасшедшим мекающим, воистину козлиным смехом, после чего, вскинув окутанный непроницаемой тьмой посох вверх, принялся вонзать острые когти свободной руки в свою плоть и отрывать от собственного тела огромные куски мяса. Поток смердящей крови хлынул на пол, грозясь утопить все вокруг в собственной черноте, а оторванные куски демонической плоти, летели в наши купола и щиты, тут же уничтожая их, лишая нас защиты и заставляя корчиться от жгучей боли сперва в ногах, а потом и во всем теле.