Гном совершенно окосел и нежился в объятиях сестер. Эллис, взобравшись на стол, танцевала, производя недвусмысленные телодвижения, которые заставили бы покраснеть любую приличную девушку. Сэнвен панибратски обнималась с двумя рослыми красавчиками, весело хохотала и требовала вина и развлечений.
Я был полон решимости прекратить эту вакханалию. Но ровно до тех пор, пока меня не окружили щебечущие фейри. Не прошло и минуты, как от моего серьезного настроя не осталось и следа, гнев уступил место великодушию, а все происходившее на поляне показалось невинной шалостью. Скажу больше — мне и самому захотелось немного пошалить. А перед этим — испить прекрасного вина из Долины Грез.
Я уже подносил кубок к губам, когда услышал за спиной приглушенный шепот.
— Не пей!
Голос был мне знаком, однако я обернулся, чтобы убедиться воочию, что это Коль-Кар, а не похмельный глюк. Я с трудом рассмотрел гоблина, скрывавшегося в бурной растительности. Рожа у него была хмурая, сердитая и слегка помятая.
— Не пей, кому говорю! — зашипел он снова, а я обнаружил, что моя рука с кубком сама по себе продолжала движение к губам.
— Да, ладно! — вырвалось у меня. Я не мог понять, почему этот гоблин не дает мне как следует повеселиться?
Кубок коснулся губ, я зажмурился в предвкушении сладострастной неги, разливающейся по организму вместе с божественным напитком… И в этот момент мне в бедро вонзилось что-то острое.
— Твою мать! — крикнул я, подскочив на месте, заметив торчавшую из моей ноги тонкую костяную иглу. Это было почему-то до неприличия больно.
Вино расплескалось по сторонам. Окучивавшие меня фейри тут же поспешили наполнить кубок, но пить мне категорически перехотелось.
— Идите, покружитесь с остальными, малышки! — сказал я своим подружкам, мягко подтолкнув их к Танцующей Поляне. Они обиженно надули губки, но уже через мгновение снова сияли от счастья, кружась в хороводе беспечных фейри.
— Ты чего по кустам прячешься? — спросил я Коль-Кара, когда мы остались наедине.
— Нельзя мне показываться этим длинноухим, — прошипел он, косясь по сторонам. — Увидят — обязательно охмурят, как и вас всех. Разве ты не понимаешь, что это магия? Магия Радушия. Против нее трудно устоять. Она дурманит почище вина, заставляет забыть обо всем на свете, постепенно сводит с ума, превращая в податливую куклу на службе Благого Двора.
— Зачем им это надо? — удивился я.
— Чтобы вечный праздник никогда не кончался! А пока фейри веселятся, должен же кто-то работать? Они всеми правдами и неправдами заманивают легкомысленных людишек, падких до выпивки и сомнительных женских прелестей, дурманят рассудок зачарованным вином и магией Радушия. И постепенно глупые улькены становятся покорными рабами фейри. Они уже ничего не соображают, их разум затуманен. Пребывая в мире грез, они с радостью готовы исполнить все, что от них потребуют хозяева Долины.