– Командую – Таранный удар! Огонь! Огонь! Огонь!

Флагман встал на дыбы и, плюясь огнем, рванулся вперед. Исполинское извивающееся щупальце с шумом ударило в воду позади нас.

Треск!

Мы с диким грохотом влетели в нечто не могущее быть ничем, кроме как вражеским кораблем, – и, похоже, столкнулись мы лоб в лоб.

– Отразить атаку врага!

К носу флагмана ринулось несколько десятков воинов, за ними бежали маги. А навстречу хлынули уцелевшие солдаты противника – такие же игроки, как мы. Миг, другой… и воины столкнулись в жестоком бою прямо на искромсанной палубе Стрижа.

Сидя на задымленном мостике, наблюдая все сквозь всполохи огня, щурясь от ярких вспышек, смотря на войну сквозь бегущие строчки поступающей информации, я пил вино. Ровно и спокойно. И сидел в нарочито очень вызывающей позе, стараясь копировать виденных на картинах полководцев.

Не ради понтов. По просьбе Баронессы.

На борту каждый должен приносить пользу. Поэтому я во всей своей красе развалился на скамье, пил вино и ждал. Того, кто сумеет прорваться на мостик и у кого будет время на единственную атаку. И кого он выберет? Того, кто мечется туда-сюда, или же сидящего со спокойным лицом вальяжного парня с бокалом в руке и умным взглядом?

В общем – я приманка.

И первым на меня клюнул бесшумно перепрыгнувший через перила юркий ахилот с влажной кожей, выпученными глазами и яростно дергающимися на шее жабрами. Он замер на крохотную долю секунды, а затем ринулся на меня, наставив мне в грудь два тонких костяных кинжала с волнистыми лезвиями, покрытыми желтоватой маслянистой пленкой.

Он добрался до самых моих ног в грязных сапогах, где и умер, когда я разрядил ему в лицо чудовищный по силе и цене свиток «Игла Леграна». Разлившаяся посреди его рыбьего лба огненная клякса мгновенно отправила ахилота на возрождение, а я отхлебнул еще глоток вина и перевел взгляд выше, не обращая внимания на колышущееся у ног серебристое облачко тумана.

Я смотрел не на нос флагмана, заваленный обломками вражеского протараненного корабля, среди коих до сих пор шла схватка. Я смотрел выше, ибо над нами нависла гигантская волна высотой метров в двадцать, наполненная чудовищным количеством рыб, черепах, ахилотов и прочей нехорошей и точно враждебной нам живности.

Когда над тобой зависает бурлящая и клокочущая многотонная смерть и некуда бежать, в голове начинает мелькать всякое и разное.

Сначала почему-то захотелось тоненько и с наслаждением закричать.

Потом я решил было спеть куплет чего-нибудь боевого.

Затем откинулся, открыл рот и хотел ляпнуть нечто крутое и небрежное навроде – «Привет, малышка». Но я удержался.