– Клиенты уже давно от тебя отвернулись. К тому же твой единственный сын умер. Разве не поэтому ты ушел в запой? У тебя нет преемника, поэтому, как только ты умрешь, твой род будет прерван. Ты защищал то, что уже не имеет никакого значения. Кроме того, неужели ты забыл о своих долгах? Ты просто жалкий старикан, и не более того.

– Ты! Не смей упоминать о моём сыне своей грязной пастью!

– Не понял. Ты хочешь, чтобы мы преподали тебе урок, как в прошлый раз?

Бандит по имени Джонсон явно угрожал старику расправой, что меня рассердило ещё сильнее.

«Вот же урод. Мало того, что он издевается над бедным кузнецом, так ещё и хочет избить его».

– Хватит дурака валять. А ну живо подписывай контракт, – проговорил бандит по имени Ум.

– Нет, мне это уже начинает надоедать. Разве мы не вынуждены были ждать несколько месяцев, чтобы этот старик поставил свою подпись? Вспомните, как мы настрадались из-за его упрямства! – согласился с ним Прага.

– Точно-точно… Чёрт, эта работа пошла нам только в убыток, – поддержал своих коллег Нейл.

А затем, словно решив подсуммировать всё вышесказанное, молчавший до сих пор лидер банды по имени Вейл холодно улыбнулся и произнёс:

– Верно. Ты должен возместить нам весь причиненный ущерб. Итак, старик, когда ты получишь деньги за продажу этой кузницы, половина будет использована для погашения твоих долгов, а вторую половину заберём мы. Будем считать это компенсацией за все причиненные нам убытки.

– Ах вы, собачьи выродки! – воскликнул кузнец, которого на самом деле звали Ханом.

– Эй, у тебя ведь нет ни жены, ни сына, чтобы кормить их. Зачем тебе такая большая сумма денег? Ты должен помогать таким бедным и молодым людям, как я.

– …

Слушая это, я попросту кипел от гнева.

«Не то, чтобы я сильно уважал пожилых людей, но…»

Пользуясь таким общественным транспортом, как автобус или метро, ​​я никогда не уступал своё место пожилым людям. Я платил за это такие же деньги, а потому имел полное право использовать сидячее место! И независимо от того, насколько хмуро они на меня смотрели, я никогда не сдавался.

«Но…».

В отличие от этих мерзавцев, я не оскорблял и не издевался над пожилыми людьми.

Вот почему я был очень зол.

«Щенки, так относящиеся к бабушкам и дедушкам… Это просто ужасно».