Я вызвал Виктора чтобы убедиться, что они целы. Их позиция, выбрали исходя из мощности взрыва, но я не был уверен, что их не зацепило осколками. Честно говоря, вся эта задумка с шахид мобилем, не оправдалась. Танк можно было подорвать одним фугасом, или воспользоваться гранатометами, коих имелось достаточно. А мы устроили Хиросиму в миниатюре. Все равно, что комара из базуки убить. Слишком много ресурсов потрачено для громкого салюта. Хотя мы собирали этот камикадзе мобиль для уничтожения целой базы, а танк просто по пути попался. Попытки успокоить зашевелившуюся жабу были признаны тщетными.

А тем временем сопротивление сошло на нет. Трудно отстреливаться, когда все вокруг пылает огнем. Новых гостей не было, но не проблема понять, что больше двух сотен человек не могли поместиться в том, что прибыло в лагерь. Да, и вертолета не видно. Я даже взял с собой пару стингеров, на всяк пожарный. Хоть и не имел управляться с ними, но все равно прихватил. После такого сигнального костра, к нам потянуться и живые, и мертвые. Так что радоваться зареву победы пока рано.

Пожары и взрывы боеприпасов от огня, составили нам компанию всю ночь. Ближе к утру Инга по рации сообщила, что в километре замечена колонна, в сопровождении вертолета. Мы сидели в низине, и складка местности, скрывала летающую машину. Но с приближением к домашнему воздушному пространству, Литтл Берд оторвался от союзников и на бреющем полете пролетел над базой, дабы посмотреть, что случилось в родном лагере. Уже начало светать, но дым от пожаров, не позволял быстро определить, кому принадлежит машины в стороне от основных построек. Подпустив вертушку поближе, все М2 сконцентрировали огонь на маленькой птичке. Пилоты не ожидали жаркого приема. Конечно они догадывались — «дома что-то произошло», взрыв ведь был виден издалека, но на Багдад не рассчитывали. ПВО оказалось очень эффективным. Небронированная, низколетящая, не скоростная цель, просто мишень для пулеметов. Пара очередей прошила кабину и окрашивая ее изнутри в красное. Дым повалил из двигателя, и винтокрыл стал заваливаться на бок. Максимум на что хватило мастерства людей, управляющих винтокрылом, это выровняться перед падением и зависнув все-таки упасть на землю. Взрыва не последовало. Отдав указания разобраться с остатками батальона, сам я отложил автоматическую снайперку и двинулся к месту падения…

Пилот пытался вытянуть машину, но все было тщетно. Приборная панель мигала красными огнями, а звуковые сигналы говорили о множестве неисправностей. Повреждение гидравлики, падение оборотов, утечка топлива и масла, пожар в двигателе, опасность сваливания, и слишком быстрое снижение. Напарник был мертв. Его грудь разворотил неудачно залетевший для него патрон. Все на что хватило летчика, это притормозить у самой земли, оставляя себе хотя бы шанс на выживание после крушения. Последнее, что он запомнил это то, что падает на чертовски красивое поле. Когда сознание вернулось, и он с трудом открыл глаза, ему в лицо упирался дробовик, кажется тот самый, что его напарник взял с трупа в одной из вылазок. В ушах звенело, но он все же расслышал голос: