Клепа обгрызающий здоровенный мосол с мясом, поперхнулся и громко расхохотался. – Рунг, ты теперь как портовая старая шлюха. Ой не могу! Держите меня. – Все посмотрели на Матвея. Затем стали ржать словно боевые кони, завидевшие молодую кобылку и кататься со смеху возле костра, хватаясь за животы. Матвей руками растер лицо.

Увага посмотрел и скривившись, сказал, – пойдет. Кто там будет смотреть на Рунга в темноте.

Клепа откашлялся – Кхм. Кхм. и серьезно продолжил. – Я думаю зря мы Рунга в мужскую одежду нарядили, надо было в женскую. Тогда бы вообще проблем не было.

– Точно! – обрадовался Вакула, – его можно было бы как бабу продавать по ночам пьяным матросам и грузчикам. По дешевке. Но за ночь через пару десятков мужиков пропустили бы, а это хорошие деньги. В прибыли были бы.

– Увага посмотрел оценивающе на Матвея. – Идея хорошая, – задумчиво произнес он. – Рунг ты как, с этим делом? Готов предаться сладострастию?

Матвей оскалил большие желтые зубы. – Я лучше вас съем.

– Значит у тебя там все отмерло, – покачал головой Кривоносый. – Тогда будешь вором. – он отвернулся от Матвея.

– Клепа когда выходим?

– Шас доем и пойдем. Пусть чуточку темнее станет. Поздно тоже идти не с руки, тогда стража усиливается патрулями. А оно нам надо? – спросил он вгрызаясь в мясо и сам ответил – нет не надо.

Все смотрели и молчали, как Клепа терзал недожаренное мясо. Наконец он сдался и с сожалением бросил кость далеко за спину. Матвей проследил за полетом и увидел, как кость преодолела границу скалы и полетела вниз в море.

– Надо же! – удивился он, – все здесь как в жизни или почти все. И жрут, и воруют, и кости выбрасывают. Непонятно только кто нагадил в пещере и как это сделал. Сам он отходы жизнедеятельности не откладывал… или это бзик разработчиков – наложить дерьма для правдоподобности. Юмор программистов так сказать?

Его вбок толкнул Увага. – Рунг! Чего застыл? Пошли и держись рядом со мной.

Вытянувшись в тонкую цепочку, они стали спускаться с горы. Матвей рассматривал редкие огоньки, которые зажглись в городе. Сам город сонно погружался в темноту, не было видно движения людей, он словно вымер, превратившись в темную яму. Справа суетливо шумел порт, там жизнь кипела.

Горели многочисленные фонари. По большой и просторной набережной сновали люди как в растревоженном муравейнике.

Они прошли дремлющего стража, опирающегося на свое копье и тот не поднял головы. Зато аромат вина наполнял все пространство вокруг него.

Его попутчики не обратили на стража никакого внимания. Они прошли несколько забегалок, откуда раздавались громкие крики и свернули налево, в темноту.