Девчушка поднесла к его губам край фляжки, я попытался помочь, немного придержав за шею и голову. Струйка воды пролилась на грудь, лишь слегка смочив губы. Глотать старик уже не мог.

– И давно он такой? – я взял старика за запястье.

– Вечером в воскресенье после ярмарки вернулся, лёг спать, а утром уже не встал. Сначала в горячке сутки метался, потом затих… а ещё через день эти пришли…я рассказывала…

– Ладно, малышка, сядь, поешь спокойно, – девочка села в углу, откуда вскоре послышалась возня и чавканье. Я же решил заняться осмотром всерьёз. Ясно было что старик болен и в шаге от смерти. И применение Магии Жизни в любой момент спасёт его. Но… После магического исцеления исчезнут все важные признаки. Я просто уверен, что старик не единственный пострадавший. Иначе, чего бы это зашевелилась городская стража и Инквизиция?

Я решительно сдёрнул рогожку, под которой была ещё ветхая пожелтевшая простыня. Старик не реагировал. Бледная розоватая кожа с просвечивающими венами, жилистые кисти рук и стопы, худое измождённое тело. На открытых участках не было ничего особенного. Я тронул грудь – кожа была горячей и влажной. Странно, а лицо холодное и сухое. Вон как губы потрескались. Лихорадило беднягу. Ладно, чего миндальничать.

Я стянул со старика исподнее, подтянул рубаху подмышки, чтобы глянуть живот… Твою мать! Я в ужасе отшатнулся от лежащего старика. В паху и подмышками кожа была иссиня-красного оттенка и натянута, как барабан. Под кожей бугрились лимфоузлы величиной со сливу. Справа в паху над одним из них кожа разошлась язвой, из которой сочился гной, пропитавший простыню. Сладковатый запах усилился. Вон оно что! Не надо быть искушённым во врачебном искусстве…

А вот и она! На правом бедре темнел след от старого, запёкшегося коркой укуса. Судя по размеру, мелкого грызуна или змеи… Нет, точно грызун. Передние резцы чётко отпечатались, хоть цвет и стал практически чёрным…

– Как звать тебя, девочка? – повернулся я к жующей малышке.

– Дарейя, – откликнулась она из угла.

– Так сколько, ты говоришь, дней дед лежит?

– Пять, – для верности девочка показала мне замызганную пятерню.

А у тебя ничего не болит, голова, горло? Лихорадки нет?

– Неа…

Странно, она пять суток в контакте… Рандом миловал? Или природный иммунитет? Опять вопросы, но, похоже, становится, какой огромный полярный лис подобрался к Варрагону.

Я повернулся к больному старику. Пришлось трижды скастовать Среднее Исцеление, прежде чем дед пришёл в себя.

Он дрожащими руками опёрся о края лавки и неловко сел.