Оказалось, Змей сильно перестраховался. Хватило в общей сложности двух сотен бутылочек из трех тысяч добытых.

Живот раздулся, и он стал походить на того самого пресловутого удава, проглотившего целого слона. Боль была страшенная. Тварюшка, корчась, перевернулся на спину, бритвенно-острыми когтями раздвинул шипастые чешуйки на брюхе… И вскрыл себя одним мощным рывком от паха до грудины.

Из зияющей раны потекла алая кровь, мгновенно застывая чистейшими яркими рубинами. И показалось неузнаваемое лицо со слипшимися волосами и широко распахнутыми немигающими глазами. Перепачканное красным, это ясно, но почему-то еще изумрудно зеленым и янтарно-желтым. Лицо жадно хватало воздух ртом и дико, непередаваемо жутко хохотало через накатывающие приступы кашля и всхлипы.

Риммон с силой рванулся и вывалился из утробы Змея. Он был в очень грязной одежде, побелевшие пальцы судорожно сжимают резной посох. Тварюшка заорал в два голоса, из ушей верного миньона потекла кровь, лопнули барабанные перепонки. Он упал на колени, обхватил голову руками и отключился.

Срочно требовались зелья. А единственный помощник валяется без чувств…

– Батон… Батон… Срочно… Домой… Батон…

Хлопок.

– Что случилось? Принц? Повелитель? Где вы?

Шаги. Топот. Бегает ищет.

Риммон застонал.

– О, Ваатра-Уууш Великий! Что с вами???

– Зелья… Скорей…

– Да-да!!!

…Змей и демон лежали в обнимку и в чем-то тихонько друг другу признавались. Синдот Бату приводил в себя Барса. Тот стонал и приходить в себя не хотел. Пару раз даже попытался кусаться, но стальная рука жреца сжала горло, и кусаться стало неудобно.

– Нужно было просто подождать. Я бы отреспился. В лесу, у разбойников.

– Я чувствовал отголоски твоей боли. Слышал стоны и плач… Зов.

– И что? Обязательно нужно было себя наизнанку выворачивать? Подождать и…

– А ты бы стал ждать?

– Хм…

– Вот именно.