Но перед уходом, есть еще одна проблема, которую нужно решить. Посередине залы лежат грудой проклятые доспехи – все, что осталось от боевой формы Гролла. И их нельзя тут просто так оставить. Но есть небольшая загвоздка, а конкретно - я жутко их боюсь. Я еще не забыл, чем закончились в прошлый раз мои эксперименты с проклятыми доспехами Гролла. Мне тогда конкретно сорвало кукушку - я практически изнасиловал ни в чем не повинную посадчанку Хельгу (пусть фактически и произошло это вроде как по обоюдному согласию, но меня по-прежнему бросает в краску, стоит лишь вспомнить этот эпизод) и отправил к Одину скандинава-ульфхеднара, сыграв на его ревности. Ужасные воспоминания. И ведь, если верить словам Возгаря, я тогда ещё легко отделался. Поэтому, неудивительно, что от одного взгляда на эту неряшливую кучу железа по спине моей пробегают мурашки размером с приличного слона. Меня прямо разрывают противоречивые чувства. Нет, не могу я это добро так просто тут бросить. И дело даже не в моей рачительности или меркантильности. Хотя и это тоже, не буду отрицать. Но главным аргументом служит то, что если эти вещи оставить тут, кто знает, в чьи руки они попадут и чем это в итоге обернётся. А я, по крайней мере, представляю их опасность. Следовательно, выход только один – забираем этот хлам с собой.

Я с опаской приблизился к неряшливой куче и носком сапога разворошил то, что осталось от Гролла. Сейчас эти куски темного металла мало напоминали ту смертоносную машину для убийства, в которую превратилась Селента во второй половине нашего утреннего боя. Но это не значит, что они стали безопасными. Скорее, наоборот, они сейчас похожи на притаившуюся черную мамбу – стоит зазеваться, и получишь молниеносный укус с порцией смертельного яда.

Не весь комплект уцелел. Разрушился наплечник и один из наручей. Одна из перчаток тоже крепко пострадала, но все же сохранила целостность. А вот от нагрудника, как и от бедренных щитков, остались одни воспоминания. Прием Хорса раздробил их на куски, оставив относительно целой лишь небольшую часть спинной пластины. У меня вновь перед глазами встала картина, как одним движением этот тип вырывает из туши Гролла субтильное тело Селенты. Р-р-раз – и все, словно позвоночник выдернул. Жуть.

Ну вот, стоило представить себе эту картину, как в голове зашевелились всякие грязные мыслишки. А ведь эта дамочка и впрямь ужасно сексуальная. Ну, была бы, не будь она такой холодной. В прямом и переносном смысле. Нет уж, чур меня, чур, эти мыслишки опасно попахивают некрофилией, хах! Да и вообще, у меня к этой особе весьма противоречивые чувства. Так что прочь из моей головы, запретный плод. Такого рода мысли как бы намекают, что уровень стресса у меня – выше крыши. В нормальном состоянии эта хладнокровная вряд ли бы смогла вызвать у меня что-то кроме страха и отвращения.