Обдумывал сложившуюся картину я уже на бегу. После слов Ибуна мы обменялись взглядами и разбежались согласно плану обороны. Мастер с учениками и небольшим отрядом должен был удерживать левый край стены, я же с большей частью бойцов брал под свою защиту правый.

Используя свою гипертрофированную силу, вновь предпочел перемещаться большими прыжками. Первый рывок сорвал меня с платформы и унес в сторону моей зоны ответственности. Вторым преодолел четверть расстояния до противника. Всадники на сколопендрах тоже не заставили себя ждать, уже спускаясь со свода пещеры и пусть медленно, но верно устремившись вниз по отвесной стене.

Они медленно двигались, опасаясь сорваться с высоты. Но прикидывая физические кондиции сколопендр, где-то метров с 10–12 они вполне смогут прыгать вниз, не опасаясь повреждений.

Сейчас главное — не попасть под такой прыжок, если тушей придавит с размаху, мало не покажется. Во избежание подобного мы заранее решили, что линия обороны будет проходить в 25 метрах от края стены, где как раз сейчас гномы и выстраивали свою стену щитов.

Пусть у хирдманов не было возможности сработаться с ополчением, но умение и здравый смысл сами по себе создавали единственновозможные разумные схемы. Шестеро щитоносцев перегородили стену, растянувшись в строй. В редких разрывах между ростовыми щитами торчали острия полэксов и пик, создавая вторую линию, и уже за ними стояло ополчение. Пусть это не позволяло максимально эффективно использовать длину пехотной пики, зато создавало необходимую плотность строя.

В итоге получилась нехилая фаланга. До полноценного хирда этому строю было далеко, но два ряда лучшей в этом мире тяжелобронированной пехоты и два метра пикейный жал перед ней — это много. Такой строй уже не получится просто продавить с разгона. Тем более когда у каждого из бойцов есть соответствующее умение «Строй», пассивно повышающее защиту всех юнитов, входящих в формацию. Будем надеяться, что этого будет достаточно.

Первые из всадников на сколопендрах начали спрыгивать со стены, приземляясь со стуком десятка хитиновых лап. Вражеский полководец рассудил логично и разделил свою кавалерию примерно поровну, выставив около 30 особей в каждом отряде. И сейчас мои 30 противников начали разгон.

Секундная задержка на размышление, и я новым прыжком вырываюсь вперед. Первые «сдвиги» после срыва ушли, надеюсь, насовсем, и голова вполне пришла в норму. Поэтому действие было продуманно. По крайней мере, за последний день резких скачков настроения за собой не замечал, последняя вспышка гнева во время обороны не в счет. Когда тебя хотят убить — это нормально злиться по такому поводу. Так что я выполнял этот маневр не из желания выплеснуть свою злость, а только руководствуясь разумом, планируя остановить первый, самый сильный натиск своими силами, чтобы закономерно уменьшить потери моих бойцов, они-то после смерти возродиться не смогут.