«…И даже если солнце перестанет греть,

Совсем один без света и во тьме,

Схвачусь за старую и костяную плеть,

Что будет смерть держать в своей руке.

И пусть темно и пусть вокруг пурга.

Один не собираюсь падать вниз.

И будет смерть меня хранить тогда,

А жизнь шептать, ты главное держись…»

Он пел, а народ задумчиво молчал. Верммут обнимал свою ненаглядную Венеру, Кард и Бетти сидели рядышком; даже Алекс позволил себе расслабиться и обнял Мелади. Огненный Гаут и тот приоткрыл один глаз и слушал эти слова, не лишенные смысла. К ним спустились боги солнца и звезд, а Натиэлль, как истинная мама, окружила себя детьми, и все они покачивались в ритм песне. Маленького Сашку Томас учил правильно танцевать с Лизи. А вот Марс не сводил глаз с Мирайи.

Их было здесь так много и все такие разные, но готовые в едином порыве кинуться в бой, чтобы защитить тех, кто им дорог, чтобы выжить, чтобы жить.

Услышав, что поет король, примчались ребята из онлайна. Заскочили, как сказали, на минутку, а остались, как обычно, на весь день, потому что когда Лациф допел, он улыбнулся и крикнул: «Досс!»

И все поняли, что будет весело. Они пили и ели, дети носились, создания окружили Томаса и Натиэлль и расспрашивали их о тот и о сем. Не забыли и об Амике, что неуверенно топтался на месте, когда накрывали на столы.

Он услышал свое имя и сразу понял кто его зовет. Парень неуверенным шагом на трясущихся ногах подошёл к королю, и большая рука приблизилась. Амикум весь сжался от страха, ожидая страшного удара, но ему прилетел, всего лишь, подзатыльник.

— Расслабься и не стесняйся. Привыкнуть тяжело, но просто смирись, теперь это место твой дом, а мы всегда поможем, только позови. И, Амик, я создание прямолинейное, хотел бы убить, убил бы еще тогда, при нашей первой встрече.

Парень собрался с духом и посмотрел на короля:

— Почему вы пришли за нами?

— Потому, что узнал, как вы живете.

— И все? Только поэтому? Вы знаете, что многие из нас убивали… — он всплеснул руками, — вас.

— А многие из нас, — хмыкнул король, — убивали вас. Но теперь нет нас и вас, теперь только мы. — Лациф уже собрался уходить, как лучник снова нерешительно заговорил:

— Я хочу к вам в армию.