Вообще, странно, конечно. Как уже я отметил, Эгина совсем не выглядит больной. Напротив, вполне себе пышет здоровьем. На разврат сил хоть отбавляй. Полагаю, кто-то дурит мирмеций, намеренно вводя в заблуждение. Вопрос только зачем?

— Я здесь, любовь моя, — произнёс я губами Эгины и, перехватив контроль над её рукой, начал двигать пальцами чуть более интенсивно. — Я всегда рядом с тобой…

— Сла… Слава? — встрепенулась Эгина. Её антенны задёргались из стороны в сторону, щупая воздух. — Ты здесь? Ты в Нашем теле? Но… как это возможно?

— Долгая история, не так важно это сейчас. Хотел бы поразвлечься с тобой… — произнёс я. — Но, полагаю, тебе грозит опасность. Ты себя хорошо чувствуешь?

— Опасность? — ничего не поняла Эгина. — Мы себя отлично чувствуем с самого утра!

Я прекратил развратные действия и убрал руку из трусиков королевы. Хотя, конечно, очень хотелось продолжить… Но сейчас не время и не место.

— Всему Мирмеграду пришло оповещение через связь-кристаллы, что королева Мирмеграда больна и находится на лечении, — произнёс я. — Всех фрейлин отослали от тебя в город. Якобы в связи с праздником и рождением некоего суперсолдата.

— Да, рождение — это запланированное мероприятие, и мои фрейлины там все нужны, — подтвердила королева и нахмурилась. — Постой-ка… Нам ничего не известно о подобном оповещении! Может быть это ошибка королевской администрации?

— Сомневаюсь… Эгина, тебе необходимо бежать из дворца и оповестить всех мирмеций, верных лично тебе. Чую, нехорошие личности замыслили государственный переворот. Ты знаешь тайные ходы, ведущие за пределы дворца? Я могу встретить тебя там. Только скажи где.

— В смысле бежать? — королева, как обычно, подтупливала. — Какие ходы? Зачем? Все мои доченьки мне верны до одной!

— За тобой, думаю, уже идут заговорщики… если уже не пришли.

Я услышал многочисленные шаги, приближающиеся со стороны коридора. Двери открылись, и в опочивальню вошла огромная мирмеция-солдат в доспехах, прихрамывающая на одну ногу. На её голове был шлем, и усиков я не видел, но судя по характерным, злобно сверкающим глазам в прорезях, принадлежала она не только к касте солдат, но и к касте Отверженных…

Следом за воительницей в опочивальню вошли другие Отверженные мирмеции с оружием в руках. Они молча выстраивались вдоль стен, не сводя внимательных взглядов с Эгины. Последней в комнату вошла не кто иная, как Перчинка собственной персоной.

Министр сладостей ничуть не изменилась с момента нашей последней встречи. Всё такая же самоуверенная деловая леди в чёрном. Чёлка почти скрывает левый глаз, на щеках тонкие страшноватые шрамы. В руках она держит лист бумаги исписанный мелким убористым почерком.