– Ты чего завелась? – недоуменно спросил у Кролины я – Как скажешь. Думаю, что скоро мне Глен, их лидер, ответит и мы выясним, когда его в гости ждать. Да и ждать ли вообще, может, я зря волну поднял.

– Чего завелась… – проворчала Кролина – Мы с тобой договаривались, что и соль, и мед вместе есть будем, поровну, а у тебя вон уже тайны появились. Не слишком – то это правильно.

Ну, договаривались мы немного о другом, но спорить с женщиной, у которой на плече висит лук, я не стану.

– Виноват, неправ, дурак – с – шаркнул ножкой я – Прощение получено?

– Вали – величественно махнула рукой Кролина – И вечером я желаю знать, куда ты мотался, ясно?

– А то – я подмигнул ей и открыл портал.

Вместе с облаком пыли, которое окутало меня, заставив зачихать, в расположении Вольной Роты на меня навалилась ностальгия – как – никак времени я тут провел немало. И прошло – то вроде всего – ничего, а сейчас все эти походы в глухие деревеньки и беготня по храмам, вспоминаются мной как счастливое и безмятежное время, когда я был один, предоставлен сам себе, и основной проблемой, висящей надо мной, была женитьба на красотке – вилисе.

Хотя, что тут удивляться? Такова человеческая память, она избирательна, как бы это банально не звучало. Мы с умилением и щекоткой в горле вспоминаем школьные годы чудесные, когда мы (как нам кажется) были беззаботны и счастливы, небо было высокое, мороженое «не то, что сейчас» и все вокруг были нашими друзьями. А с каким упоением вспоминаются каникулы где-нибудь между восьмым и девятым классом, когда воздух пах свежестью, приключениями и губами соседки по даче. Нет, все так и было, и там, в детстве правда было здорово, но невероятно счастливым это время нам кажется во многом потому, что память милосердно вымарала из воспоминаний все плохое, все раздражающее, например то, что те самые каникулы были капитально подпорчены тем, что в сентябре в школе маячила неприятная беседа с «англичанкой», а стало быть, и возможность остаться из – за этой грымзы на второй год, что та самая соседка с губами, пахнущими клубникой, стала причиной неприятных разборок с местным охламоном и полудюжины синяков (их было трое!!!), что одноклассник посеял батиного Рея Бредбери и жизни оставалось ровно до того момента, пока он про него не вспомнит, что… Да там много чего было, но все эти мелочи остались на дне памяти, они потеряли остроту и стали чем – то вроде пустяков, о которых ты сейчас говоришь «Господи, это разве проблемы были….». Сейчас – нет, а вот тогда… Зато все яркое, радостное, трогательное осталось в своем прежнем виде и даже приукрасилось, став прошлым, потому что человеку надо думать, что он жил не зря, ну или хотя бы убедить себя в этом.