У них есть результат – это прекрасно. А у меня есть первые седые волосы. Хотя – не факт, что все было именно так, и я на самом деле был приманкой для… Для не знаю кого. В речах Старика ирония, угроза, правда и ложь слились в такой монолит, что понять из них, что является чем, не представлялось возможным. Его голос обволакивал и заставлял то чувствовать свою вину, которой не было, то гордиться собой.

– Вот, все готово, – Вежлева показала на торец стола, где шустрые официанты установили массивное кресло и положили поблескивающие серебром приборы и посуду.

– Отлично. – Старик улыбнулся Марине, но тут же помрачнел. – А места для моих юных друзей? Я ведь сюда пришел не один, если вы не заметили.

– А для них сейчас принесут отдельный стол, – Вежлева выдала очаровательнейшую улыбку. – Его приставят к этому краю стола и…

– Я подожду здесь, – перебил ее Старик. – Ничего, я не слишком хочу есть. Но это я.

Он повернулся к Вике и заботливо спросил ее:

– Liebes kind, вы не слишком голодны?

– Да нет. – Вика, по-моему, потерялась в событиях – она ждала от этого праздника чего угодно, но только не подобных развлечений. А тут всего и столько!

– Так «да» или «нет»? – Старик повернулся к так и стоящим сотрудникам высшего звена «Радеона» и доверительно сказал: – Этот русский язык – в нем нет четкости и точности. Впрочем, чего гадать?

Старик взял Вику за руку и отвел на то место, которое предназначалось ему.

– Я думаю, что за то время, пока вы готовились к этому празднику, вы порядком проголодались, по этой причине – не отказывайте себе ни в чем.

Вика села в кресло и посмотрела на Старика. Тот с отеческой улыбкой взирал на нее и одобрительно покачивал головой.

– Максимилиан, ты же хозяин стола, – вдруг сказал Старик. – Почему ты не ухаживаешь за своей гостьей? Это не слишком учтиво. Положи ей мяса и хлеба, налей ей вина. Это твой дом, ты в нем хозяин. Или ты забыл правила вежества?

Зимин приблизился к Вике и поинтересовался у нее:

– Виктория, что вам положить?

– Я не знаю, – негромко сказала девушка. – Наверное – рыбы.

Зимин взял длинную двузубую вилку и нацелился на блюдо, в котором лежал средних размеров разделанный осетр, почему-то уже без головы.

– Максимилиан, Максимилиан, – встревожился Старик. – Ты же можешь измарать рукав своего отменного костюма. Нет-нет, мы этого ни в коем случае не можем допустить. Немедленно накинь на руку полотенце. Вон стоит молодой человек, местный служитель, думаю, он тебе не откажет в любезности и одолжит свое.

Он помахал рукой, и официант накинул на руку Зимина своё орудие производства. Зимин криво улыбнулся и плюхнул на серебряную тарелку кусок осетра.