Установка сослужила и добрую службу — на неё налетел Мудайкл и рухнул с грохотом.
— Сэнди, давай сюда! — заорал я.
Сандра, кое-как поднявшись, подбежала ко мне.
— Дебил и бестолочь! — прошипела мне на ухо.
— Твои губы говорят «дебил и бестолочь», но твои руки, цепляющиеся за меня, говорят другое.
— Заткнись!
— Да я вообще молчу.
Арбалет я убрал, толку от него больше не было. Стоял и смотрел, как встаёт, выпутываясь из барабанов, Мудайкл.
Стрелять — бесполезно. На мечах с ним драться — тоже. В принципе, сейчас подходящий момент, чтобы подбежать и обоссать, после чего есть надежда, что дебил не переживёт зашквара и повесится. Однако — слава разрабам! — ссать мы тут не можем. Что остаётся?
А, да. Грёбаный мифический предмет. Я призвал сраный бессмысленный Фендер и обречённо уставился на него.
Интерфейс подкинул мне эту фразу из письма Доброжелателя. Тогда, при первом прочтении, я на неё не обратил внимания. Тогда я, собственно, вообще не зациклился на инструкции по спасению, письмо воспринял скорее как благую весть — появился шанс уйти достойно, выскочить из этого беличьего колеса.
А теперь... Теперь я вспомнил. Не мог не вспомнить.
С самого детства я любил музыку. Когда был совсем мелким, и дома не было даже магнитофона, я читал старые подшивки журналов с историями западных рок-групп. Потом были книги, биографии рок-музыкантов. Потом — интернет. И я вспомнил этого парня с всклокоченными волосами, упоротым взглядом. Вот он стоит на сцене и держит гитару, как лопату, с трудом отдупляя, как ей копать, и если копать, то куда именно.
Ту самую. Чёрно-белую гитару. Precision Bass.
— Я убью вас обоих! — прорычал Мудайкл.
Он встал и медленно двинулся к нам. Меч держал в опущенной руке, как нож. Так и шёл, видимо, надеясь пронзить нас одновременно, слить, так сказать, в последнем акте. Меня и прячущуюся у меня за спиной Сандру.
Я грустно улыбнулся Мудайклу и, глубоко вдохнув, тихонько запел:
— And now, the end is near... And so I face the final curtain.