— А если меня убьют?

— Ну, никто не просит вас перебить всех охотников. Достаточно принять бой, надавать по щам, устроить им Ад и Израиль и героически удалиться в закат. А там уж играйте в свои партизанские игры, нам будет достаточно одной, скажем получасовой трансляции, где один отважный вампир угнетает тысячу тупых эльфов.

— Планируете ещё один скандал на расовой почве?

— Чтобы замять один скандал, нужно устроить другой, более громкий.

— Тогда как будет рассчитываться тотализатор последней битвы? Если ни одна из сторон не победит?

— Не волнуйтесь! В условиях будет сказано, что победой охотников будет только ваше уничтожение, а если вы, явившись на битву и изрядно потрепав их, сможете отступить, вам будет засчитана техническая победа.

— А какой расклад?

— 1 к 10!

— А не слишком ли мало? Почему не 1 к 50?

— Я уже вам говорила, что на такое никто ставить не будет. Да на 1 к 10 поставят в основном участники охоты, мы планируем их на это спровоцировать.

— Если хотите, чтобы я в этом участвовал, переведите мои эльфиские деньги в золото гномов. По галактическому курсу 1000 к 1, а не по тому, что предлагают местные ростовщики.

— Конечно, всё что угодно. Так мы договорились на счёт вашей смертельной битвы?

— Договорились. Если сможете, сообщите мне за пару суток о ней.

— Обязательно, если узнаю раньше, то сразу же сообщу!

Связь прервалась, а Мерфи ещё некоторое время перечислял все этажи Ассоциации, которая допустила до охоты за ним аж 1000 идиотов. Правда, одним из них был он сам, так что только 999. Но это утешало слабо.

— А где же твоя уверенность в победе? — удивлённо спросил Локи.

— Ты был прав, — признал Мерфи, — не стоило об этом говорить, он, должно быть, обиделся, что я считаю его слишком предсказуемым.