Но прежде, я хотел распрощаться со ставшим уже просто невыносимым влиянием высоконравственного старика Яо. Я чуть не разорвался между его желанием возместить все возможные расходы главе Ду, и ещё накинуть столько же денег сверху за моральный ущерб и своей собственной, железобетонной скупостью.

Казалось бы, ну что может быть проще, чем просто согласиться и окончательно принять моральные принципы старика, но мне начало параноидально казаться, что он просто поглощает меня. Скоро я стану Яо Шенем номер два и лишусь своих собственных целей и мыслей. Мне уже его внучата были дороже всех моих собственных знакомых. Я стал бороться за свою личность, и огромная жадность оказала в этой борьбе неоценимую помощь.

Да! Я такой! Жадный, жестокий, глупый и конфликтный, но это моя жизнь и мои ошибки, а стать жалкой копией другого человека, жить его устремлениями, полностью отказавшись от своих, я был не готов. Может и глупо валить всё на воздействие на меня старика в случае с «Палачом», но у меня действительно стал вырабатываться условный рефлекс – лишний раз не думать. Всё из-за приступов невыносимой боли утраты, которые неизбежно возникали при обращении к памяти и простых размышлений на любые темы. Не думать – было единственным способом не подцепить какую-то болезненную ассоциацию.

Как бы это дико не звучало, но старик оказался для меня слишком хорошим, слишком идеальным, чтобы не войти с ним в конфликт. На первый взгляд, стать таким очень привлекательно, но если мой личный опыт и качества ему не соответствуют, то это дорога бесконечных внутренних мучений, соглашательства и компромиссов. Зачем эти муки? Мне и с собой прежним вполне неплохо жилось, поэтому я решил быстро интегрировать в мою оперативную память все его знания и опыт касающиеся культивации и боевых техник, и поскорее сдыхаться от остальной, истрепавшей мне всю душу нравственной и страдальческой составляющей части. Я мог это сделать полным удалением блока памяти. Естественно, всё переосмысленное и уже интегрированное останется. Я не забуду, что родственники старика умерли, но страдать, как по своим родным перестану.

Нашел удобное, укромное местечко на невысокой, плоской скале. Присел на теплом, дневном солнышке и прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться на посторонние образы. Решил пробежаться по пути его самосовершенствования с самого начала.

Ага, вот так выглядел мелкий Мо Шень. Лопоухий, грязный уродец, еще и хромой. Ладно, опять отвлекаюсь. Так-так, угу, хмм… Пока ничего нового. Дышим-дышим, стягиваем в грудь, а оттуда в одну точку в самом центре груди. Это мне и Мо Шень ещё в Латоре объяснял.