В попытке погасить сжигающий его изнутри пожар, Он искал и убивал недобитков из числа старых врагов, не сумевших или не пожелавших сбежать из умирающего мира, но и это не помогало. Ярость постепенно угасала, не находя новой пищи, а дух погружался в уныние, пока Он не опустился до торга. Младший бог, пытающийся «договориться» с самим собой, — жалкое зрелище. В ту пору Он создал кучу островков-осколков, которые заселил остатками выживших врагов и призванных существ из иных миров. Как ни странно, определённый смысл в этом безумном решении неожиданно нашёлся, так как эпизодические убийства их беспокойных обитателей позволяли поддерживать в тонусе Его угасающие в бездействии дух и разум. А потом Он смирился. Эмоции угасли, и размышления о собственном поражении уже не вызывали ничего, оставляя спокойным и безучастным. Со временем Он погрузился в отупляющий ступор, напоминающий кошмарный сон, в котором ты шагаешь к краю обрыва, прекрасно понимая последствия, но тебе наплевать. И это состояние равнодушного, наполненного обречённостью, покоя было внезапно нарушено неожиданной системной миссией, оповестившей Его о возвращении былых соплеменников и призвавшей на новую битву.

Он проиграл. Просто оказался не готов. Но зато словно пробудился от навязчивого кошмара. Причём немалую роль в этом сыграла не только полученная взбучка и обидный проигрыш, но и обретённая материальная оболочка — живое сильное тело. Дух исходного владельца он даже не стал пожирать, наслаждаясь его отчаянием, и через испытываемые им мучения и эмоции ощущая себя живым, смакуя это непривычное чувство как изысканное лакомство. Жаль, что душа этого смертного рано или поздно сломается, лишая Его львиной доли удовольствия. И всё-таки пока этого не случилось, и Он может чувствовать себя живым! Пусть это всего лишь самообман и иллюзия.

Однако здесь и сейчас пробудившийся бог сосредоточенно размышлял не о проигрыше и приятном приобретении. А над неожиданно поступившим системным оповещением, пришедшим формальному владельцу Его нового тела. В любое другое время Он бы просто отмахнулся, — ну какое Ему дело до чужих оповещений, тем более, предназначенных пище. Но в Нём проснулось любопытство. Странное, иррациональное чувство, совершенно несвойственное подавляющему большинству нежити. И Он заинтересовался, самим фактом своего неожиданного интереса, решив его удовлетворить, дабы позднее проанализировать и разобраться в причинах. Изучивший себя от и до древний дух не считал подобные вещи чем-то незначительным.

Внимание! У вас появился потомок (зачат).