— Нет, сир.

— Здоровы ли вы телом, не подвержены ли каким-либо очевидным болезням, ибо если будет доказано, что вы были больны до вступления в ряды нашей братии, вы покинете Дом, да храни вас от этого Бог!

— Нет, сир.

— Не обещали ли вы и не давали ли какому-либо мирянину, или тамплиеру, или иному человеку деньги или что-либо ценное, чтобы он помог вам вступить в наш Орден? Ибо это является симонией1, и вы не можете иметь в том оправданий, а если вас уличат, вы навсегда покинете Дом.

— Нет, сир.

— Являетесь ли вы сыном рыцаря и дамы, рыцарского ли вы рода и рождены ли в законном браке?

— Воистину так, сир.

— Не состоите ли вы священником, дьяконом или же субдьяконом? Если вы это скрываете, вы покинете Дом.

— Нет, сир.

— Не наложено ли на вас церковное отлучение?

— Нет, сир.

Магистр отвернулся от меня, обращаясь к другим членам капитула:

— Нет ли еще вопросов?

— Нет, сир, — один за другим ответили ему собравшиеся братья.

Магистр вновь развернулся ко мне:

— Прекрасный брат, на все вопросы, которые мы задали вам здесь, соблаговолите отвечать правду, ибо если вы допустите хоть каплю лжи, то навсегда покинете Дом, да храни вас от этого Бог!.. Внимайте же, прекрасный брат, внимайте тому, что мы вам говорим. Обещаете ли вы Господу и Святой Пречистой Деве Марии отныне и во все дни вашей жизни повиноваться магистру и тем командирам, которые у вас будут?

— Да, сир, если будет на то Божья воля.

— Обещаете ли вы Господу и Святой Пречистой Деве Марии отныне и до конца ваших дней сохранять телесное целомудрие?