К нужному окну, прямо напротив моего подъезда, я соваться не стал, а пристроился неподалёку среди штабелей старой мебели и стройматериалов. В нарушение всех пожарных норм здешний чердак был завален всевозможным хламом, стаскиваемым жильцами многие годы. Видимо, не только мне предоставили сюда беспрепятственный доступ. Да и ремонтные службы халтурили на совесть — куски старой прохудившейся кровли и демонтированные стропила бросали прямо тут, не озаботившись их утилизацией.

Одним словом — сам чёрт ногу сломит. То, что надо для одинокого маньяка, вроде меня.

Я достал из кофра брусок-заготовку, превращённую благодаря нескольким вбитым гвоздям-двухсоткам в настоящий шестопёр, и превратился в застывшую статую. Ведь самый опасный хищник не тот, у которого большие зубы или острые когти, а тот, кто умеет ждать подходящий момент.

Гости не стали долго меня томить, и заявились уже через сорок минут. Оперативно, однако.

Судя по звукам, которых было не избежать в гулком пространстве, на чердак залезло сразу двое. Они особо не осторожничали, а один и вовсе умудрился споткнуться о какую-то железку, из чего я сделал очевидный вывод, что это всего лишь подручные шныри. Оно и понятно — парочка наверняка сейчас откисает после затяжного игрового марафона, и набирается сил перед новыми акциями.

Это Клим Денисов работает без перерывов и выходных, а вот остальные — обычные люди.

Встретить здесь ликвидаторов с самого начала было маловероятно, поэтому я сильно не расстроился. Наивно было полагать, что они работают исключительно вдвоём, не доверяя ни малейшего процесса посторонним.

Немного омрачила мою радость от окончания безделья густая пыль, взвившаяся в воздух. Вторженцы предсказуемо выбрали другой подъезд, где муляжей камер почти не было, но из-за распахнутого люка поднялся сильный сквозняк. Закрывать его они не спешили, осматривая помещение на предмет посторонних.

Люди появлялись здесь регулярно, так что внутри было натоптано задолго до меня, и мои следы на полу не сильно бросались в глаза.

От вездесущей пыли в ноздрях ощутимо засвербело, и чтобы не издавать подозрительных звуков, я сильно надавил ребром ладони на носогубный участок лица. Тупая боль прогнала позывы к чиханию, но этот фокус спецподразделений являлся лишь временной мерой. Рано или поздно организм должен был взять верх.

Наконец, люк был закрыт, а вторженцы к моей радости решили разделиться. Один продолжил возиться с чем-то у входа, а другой направился вдоль немногочисленных окон, в народе прозванных «слуховыми», лавируя между завалами хлама. Хорошо, что я там не натоптал, иначе он мог бы заметить подозрительные отпечатки на толстом слое пыли.