Как же горько мне было в этот момент.

– Да, лорд Арнел, я прожила под одной крышей с драконом достаточно, чтобы вы сами при нашей первой и весьма неприятной встрече оскорбили меня, назвав любовницей престарелого Стентона, – тихо напомнила я. И добавила: – Разговор окончен.

Дракон явно не желал молчать, но в состоянии крайней ярости он уже едва ли контролировал себя, и под угрозой окончательного разрушения моего дома вынужден был удалиться.

А миссис Макстон очень вовремя подала мне мятный чай – боюсь, после всего случившегося я едва ли была в состоянии пребывать в спокойствии.

* * *

Спустя несколько часов, невзирая на крайне позднее время, а часы показывали уже глубоко за полночь, курьер доставил письмо.

Мистер Уоллан, по скрипу половиц в спальне профессора догадавшийся, что я не сплю, поднялся и передал мне послание.

Мне казалось, что я пребываю в состоянии нервного волнения? Увы, истинное волнение пришло, едва я увидела имя отправителя.

И все же письмо было открыто, а его содержимое прочитано:

«Бесценная мисс Ваерти, поверьте, мое послание ни в коем смысле не оскорбит ни Вас, ни Ваши чувства. Я пишу это в надежде, что Вы прочтете все до конца, не предав мое письмо огню.

Надеюсь на вашу рассудительность.

Итак, приступим. Вынужден признать, я оценил Ваш способ выражения помыслов – действительно, писать оказалось гораздо проще, нежели с трудом подбирать слова в Вашем присутствии и пытаться придать смысл выражениям в ситуации, когда единственным желанием является воистину забыть все слова. Возможно, я Вас шокирую, но признаюсь, добрую половину Ваших слов я не услышал вовсе, завороженный видом Вас, Ваших глаз, Ваших губ. К счастью, мне хватило предусмотрительности сохранить Ваше письмо, в котором, я полагаю, в гораздо более щадящем мои чувства стиле изложено все то, что Вы мне высказали лично.