Больших усилий для меня стоило прочесть определенные строки Вашего послания. И я считаю правильным и справедливым сообщить, что мне превосходно известно – Вы солгали. Я пишу это, вовсе не желая ранить Ваши чувства, и надеюсь, Вы простите мне прямолинейность. Также в моих намерениях вовсе нет желания Вас унизить, скорее напротив – я вынужден признать Ваш ум, догадливость и невероятную сообразительность и, прежде чем Вы бесспорно придете к правильным выводам, не стану отрицать, что я причастен к возникновению Вашей симпатии».

В этот миг в глазах заметно потемнело, и я, на ощупь найдя спинку стула, тяжело опустилась на него, едва дыша и искренне не желая верить в происходящее.

Однако, даже накатившая слабость не стала препятствием в желании дочитать это адское письмо. И я продолжила, тяжело дыша и пытаясь сдержать слезы:

«Вы оскорбили меня. По факту, оскорблений было множество, но в полицейском управлении я поцеловал Вас лишь с одной целью – облегчить страдания, причиненные Вам по моей вине. Что сделали Вы? Мисс Ваерти, еще никогда я не ощущал себя так, как в тот день, когда Вы столь брезгливо смывали со своего лица мои прикосновения. Я был в бешенстве».

Я была в ужасе.

«Вы сочли подлыми и бесчестными поступки лорда Давернетти, что ж, вынужден признать, в отличие от меня, он играл открыто и честно. Я, пусть и неосознанно, – нет. Анабель, каждый раз, когда Вы оскорбляли меня, Ваши чувства усиливались. От ненависти до любви, мисс Ваерти, от ненависти до любви… Я пытался это остановить. Да, тогда, в полицейском участке, став свидетелем Вашего ярко выраженного отвращения в отношении моей персоны, я сорвался, но после, ощутив сначала искреннюю благодарность, а затем и чувства к Вам, я желал это остановить.