-      А мы? - Лиз покосилась на Фила.

-      А вы не сможете еще года два! - рявкнул её отец. Наверное, не терял надежды, что дочь отступит и забудет о проблемном женихе.

-      Ну, папа!

-      Вот именно, я тебе отец, изволь вести себя прилично. Уверен, Виктор скажет сыну то же самое.

Мы с Анри переглянулись - и весело рассмеялись. Да уж, нелегко Филу придется завоевывать доверие будущего тестя. А экипаж, наконец, въехал в ворота гимназии, по такому случаю распахнутые настежь. Стоило выйти - и к нам тут же бросились курсанты.

-      Фил! - какой-то долговязый парень схватил Филиппа и взъерошил его волосы так, что Фил начал напоминать ежика. - Явился-таки, выпускничек!

-      Дилан, пусти! - недовольно фыркнул Фил.

-      Пущу, после того, как вы с Робом все расскажете. Кстати, Роберт, прекрасная Анна все глаза выплакала. Думает, тебя уже тьма пожрала. Ты бы заглянул к ней, а?

И Дилан подмигнул, а Роберт стал красным, как мак, и сбежал, пока о его персоне не вспомнил еще кто-нибудь.

Толпа курсантов окружила директора Рейдеса, требуя дальнейших распоряжений. Тот отдавал короткие приказы, а к Филу уже протиснулся куратор Синтер.

-      Цел? - спрашивал он. - Вот и замечательно. Это же надо! Всегда знал, что Кернер - та еще свинья, но чтобы посох сломать?

Я чувствовала себя оглушенной, ошеломленной - и счастливой. Особенно когда на нас налетел маленький вихрь по имени Вилли и попытался обнять всех и сразу, начиная с отца и заканчивая Лизи. Может, не говорить Этьену, что Вилли вывел Анри из пустоты? Потому что герцог и так грозно глядел на сына, шепотом обещая, что уж на этот раз надерет уши как следует, чтобы не приходилось искать по всем башням магистрата, вместе взятым.

Мы с Анри переглянулись - и тихонько сбежали в домик. В гостиной на диване спал Пьер. Наверное, ему снилось что-то хорошее, потому что он улыбался во сне. Мы не стали его будить, вместо этого пробрались в нашу спальню, заперли дверь - и Анри поцеловал меня так, словно это не мы едва держимся на ногах от усталости, и не мы спасали Гарандию, и много еще «не мы».

-      Люблю тебя, - шептал он, покрывая поцелуями лицо. - Люблю, родная моя девочка.