Тирон смотрел в потолок, прищурив глаза. Потолок был мутным, грязным, временами пересекали растрескавшийся камень полосы света прожекторов, пробивающиеся сквозь посеченный тонкий пластик штор.

Дэннис закинул руки за голову и прикрыл глаза, стараясь отдаться ощущениям. Лучше бы и не делал этого… Стресс можно снять бухлом, саджем, еще какой — нибудь херней, только не… этим. Трахать шлюх — все равно как трахать пластиковых кукол или резиновые матрацы, всегда один и тот же эффект.

Руки и губы Дарлы помогли, наконец. Тирон разрядился прямо в накрашенный целлулоидный рот и, отчасти на шикарные груди, высвобожденные из выреза платья.

— Деньги на столе, — сказал он, застегивая брюки и наблюдая, как шлюха поднимается с колен и вытирает рот.

Груди спрятались за шелк, кнопки застежки коротко и тихо щелкнули, будто ставя точку. Четыре точки.

— Я взяла ровно триста, сэттар. — пропела женщина, отстукав шаги — точки по каменному полу.

Двенадцать точек.

Когда она исчезла, Дэннис поднялся и, подойдя к окну, отогнул пыльный пластик и открыл фрамугу. Почему — то срочно захотелось проветрить комнату от запахов саджа и еще какой — то мерзости. Но если садж быстро и весело растаял в холодном и сыром ночном возлухе, то мерзость задержалась, цепляясь тонкими паучьими лапками за легкие и сознание.

Послышался стук в приоткрытую дверь и заспанный голос напарника:

— Тирон, ты здесь? Задержанная в допросном, мелкая кража.

…Если бы кто — то сказал ему раньше…