Что до взаимоотношений с Логхертом, они были… ровными. Даже потеря отряда, казалось, мало его беспокоила. К людям он относился, как к расходному материалу. Дорожил лишь племянником, и то, скорей оттого, что в нем имелся дар, и он был учеником своего дяди. Шейд Логхерт, уроженец Триаполя, любил себя и исключительно себя. Он был достойным потомком древних магов, исповедовал их святую веру в превосходство одаренных над людьми, лишенными дара, и грезил о небывалом могуществе. Правда, все магические перевороты и восстания считал глупостью.

– В нашем мире, шейд Виллор, слишком мало Силы, чтобы делить ее на многих. Если сейчас и возможен маг, подобный по могуществу Древним, то он может быть только один. А один, как известно, против множества не удержится. Что толку в пустой бойне, если толпа всё равно захлестнет? Нет, мой дорогой шейд, я не желаю стоять против своры дворняжек. Как бы я не был благороден по рождению и дару, но… загрызут.

– Так чего же вы хотите? Что вам даст приобретенное могущество, если вы будете вынуждены всю жизнь скрываться?

– Зачем скрываться? Я могу стать кукловодом. Скрытый в тени, я смогу вершить людские судьбы. Каково? А? Шейд Виллор?

– Грандиозно, – с холодной иронией отвечал Эйдан.

– Вы можете насмехаться, сколько вам угодно, брат инквизитор, но все-таки в окончании торжествовать буду я.

– Посмотрим.

– Посмотрим.

За полторы недели, что искатели сокровищ Древнего были в пути, многое изменилось. Тейд, устроивший похитителям ночь бесконечного плача, вынудил их пойти на смягчение условий. Ливиану подпустили к сыну, но как только надрывно всхлипывавший мальчик успокоился и уснул, отправили обратно к инквизитору, ожидавшему ее на некотором удалении от лагеря, разбитого на первую ночевку на краю леса. Ребенок спал в карете под надзором приставленного няньки. Остальные расположились вокруг кареты.

Эйдана и вдову к лагерю не подпустили, впрочем, это не сильно расстроило шейда, привыкшего к походной жизни. Переживал он только за свою спутницу, никогда не спавшую под открытым небом на голой земле. Виллор, воспользовавшись временным отсутствием Ливианы, побродил по кромке леса, собрал хворост и нарвал еловых лап. И когда госпожа Ассель вернулась, ее ожидал костерок и походное ложе. Эта была единственная ночь, когда они лежали, прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть.

Беззвучно плакавшая женщина, уснула измотав себя переживаниями, а Эйдан пролежал и эту ночь без сна, поддерживая огонь и наблюдая за лагерем мага. Ближе к рассвету Ливиана проснулась от холода. Костерок начал затухать, а инквизитора рядом не оказалось. Она села, подкинула в огонь последние ветки и напряженно всмотрелась в темноту. Вскоре вернулся Виллор.