Шейд вновь подстегнул скакуна, и тот помчался навстречу отряду. Эйдан опять углубился в свои размышления. Он вспоминал то, что написал древний маг. Логхерт ожидал ловушек по пути к тайнику, но, судя по всему, ловушки ожидали «самого лучшего ученика» в пути, в тайнике же должен был состояться последний экзамен. Однако мир сильно изменился со времени жизни Древнего, и от предусмотренных испытаний не осталось даже воспоминания.

В придачу с собою возьми мой стилет,

Тебя защитит он от множества бед.

Уж не те ли самые испытания имел в виду Валбор, когда писал эти строки? Если это так, то стилет не был использован ни разу. В общем-то, это было бы логичным. Ученик из древности должен был пройти сквозь места обитания всяких тварей. Что если стилет – универсальное оружие против всех этих видов?

– Или же их кровь что-то давала артефакту…

Возможно, всё возможно. Если стилет нужно было «зарядить» для последнего экзамена, значит, сейчас он совершенно бесполезная пустышка. А чаша? Для чего нужна чаша? Если инквизитор прав, и в тайнике ожидает архив Валбора, то чаша может иметь иносказательное значение. Знания – тоже источник. Или все-таки что-то более существенное? Может быть, она тоже должна была исполнить какое-то предназначение в пути? Тогда и этот артефакт не может быть использован по назначению. А обе реликвии должны быть сохранены для некоего экзамена, и если они пусты, то экзамен заранее провален? Тогда Логхерт обречен на провал.

– Это было бы чудесно, – усмехнулся Виллор. – Просто замечательно.

Но не факт. Пока всё это лишь домыслы, которыми делиться с магом не стоит. Пусть уж лучше Логхерт полагается на знания, которые инквизитор мог получить из послания Древнего. Использовать нужно любую мелочь. Шейд невесело усмехнулся:

– Какая-то камера из ристенита. Ни входа, ни выхода.

Чтобы немного расслабиться, он вновь вспомнил рассказ мага о венаторах. Но собственная последняя мысль отправила его к воспоминаниям о конце существования этих необычных, но без сомнения достойных созданий. Эйдан представил Горта, каким он его знал все эти годы, и удрученно покачал головой, вдруг ощущая острую жалость.

Если они все были такими, как Горт, то насколько же им было больно осознать предательство недавних хозяев? Завели в камеры и забыли… Жестоко. Маги пили, ели, дышали, смеялись, пока их питомцы издыхали от «голода». Хоть кто-нибудь из них ощутил сожаление по утраченному другу? Или же Древние, как и Логхерт, не видели родственной души в венаторах?

Впрочем, это ведь было их жизненным устоем: маги – высшая ступень развития. Те, кого они создавали, оставались лишь на пару ступеней выше неодаренных калек. Так могли ли они сочувствовать своим питомцам, медленно умиравшим без возможности подпитки? Наверное, все-таки могли, раз Горт уцелел после поголовного уничтожения венаторов, как вида. Представить, что и этот умный зверь мог погибнуть вместе со своими собратьями, оказалось тяжело.