– Удавлю, – выругался шейд, и распорядитель гулко сглотнул, но Виллор отмахнулся: – Да не вас, любезный.

– А кого? – не удержался от вопроса мужчина.

Молодого негодяя с наглой физиономией, мог бы ответить ему магистр, но от комментариев воздержался. Сие недоразумение с белозубой улыбкой, не сходившей с миловидного лица, еще сохранившего нежность юности, ворвалось в столичный дом магистра вскоре после завтрака. В руках недоразумение сжимало букетик цветов, но умудрилось вручить его именно отцу семейства, выпалив с ходу:

– Прошу руки и сердца!

Брови инквизитора поползли вверх. Он оглядел молодого человека с ног до головы, затем вернул букет и ответил:

– Я вам отказываю, вы не в моем вкусе.

– Но почему? Я влюблен! Влюблен всей душой и грежу лишь о той минуте, когда получу ваше согласие на наш брак!

– Но я не люблю вас, – пожал плечами Эйдан. – Более того, я вас даже ни разу не видел.

– Да как же не видели, когда видели? – возмутился молодой человек. – Мы даже были представлены друг другу! Вы еще сказали, что рады знакомству…

– Мне очень жаль, но я всем это говорю, – усмехнулся Виллор. – Ветреность, знаете ли… Не обессудьте и смиритесь, я не выйду за вас замуж. В конце концов, я уже женат…

– Да причем здесь вы?! – воскликнул ранний гость, в изумлении хлопая длинными ресницами.

– Как это причем? – магистр скрестил на груди руки. – Вы признаетесь в любви и просите моей руки и сердца, даже букетик, вон, прихватили.

Молодой человек открыл рот, но снова его закрыл и вдруг хмыкнул:

– Вот незадача… Но послушайте, шейд Виллор, вы всё неверно поняли. Я просил у вас руки вашей дочери, а вовсе не вашей. Как вам вообще подобное взбрело в голову?

На магистра вновь взирали с праведным возмущением.

– Минуточку, – возразил Эйдан. – Вы ворвались, вручили мне букет и потребовали невозможного. После признались в любви…

– Шейде Эйлине!

– Ее имя не было произнесено ни разу. Вы обращались ко мне и только ко мне. Так вот, ответ вами получен, и не в моих привычках менять своих решений, даже если произошла оплошность. Совершили ее вы, и пеняйте только на себя. Я вам отказываю, что в своей любви, что в руке моей дочери. За каким бесом такой муж Эйли, если он не может даже сформулировать собственных мыслей?

– Но я же волнуюсь, шейд Виллор! – воскликнул юноша. – Будьте милостивы и позвольте мне начать еще раз.

Магистр, уже направлявшийся к лестнице, развернулся, и глаза его сверкнули коварством.