— Ты что-то знаешь.

Онор встретилась с гостем взглядом:

— Возможно.

— Поделись со мной, — произнес он. — Вдруг это ключевая деталь, которая поможет нам поймать зверя, пока не пострадал кто-нибудь еще.

Онория по-прежнему сомневалась. Насколько она могла доверять Лео? Не настолько, как хотелось бы.

— Почему ты охотишься за ним? Почему именно ты?

— Меня послал принц-консорт, — резко ответил Лео, почему-то глядя на ее волосы.

Онория перестала барабанить по спинке кресла:

— Ты лжешь. Никогда не мог посмотреть мне прямо в глаза, если лгал.

Лео наконец глянул на нее:

— Ты так хорошо меня знаешь?

— Совершенно не знаю, — парировала Онория. — Раньше я думала, будто могу тебе доверять.

— Да ты ненавидела меня в детстве, — скептически произнес Лео. — И не без причины.

— Я тебя жалела, а не ненавидела. — Ее голос смягчился, губы изогнулись в печальной улыбке. — Ну, разве что тогда, когда ты подбросил мне в кровать тех жутких механических пауков или когда оторвал голову моей кукле и закопал ее.

Повисло молчание.

— Ты меня жалела?

Онория взглянула на Лео. Если бы все сложилось по-другому, она признала бы его как своего сводного брата. Но отец и герцог Кейн уничтожили любую возможность такого исхода.

— Герцог презирал тебя, а отец… отец оставался равнодушен.

Больно признавать, что Артемий Тодд был неправ. Но Онория не могла отрицать тот факт, что отец неважно относился к Лео. В памяти вспыхнула картинка: маленький мальчик с ангельскими золотыми кудряшками — очень похожий на Чарли в том возрасте — смотрит на нее с ненавистью во взгляде, пока она высвобождается из отцовских объятий. Мальчишка разворачивается и убегает, и той же ночью механические пауки забираются к ней в постель.

Лишь повзрослев, Онория догадалась, почему он так над ней измывался. Мальчик, который делал вид, будто ему все равно, никогда не был равнодушным.