– Простите, мои дорогие. Вы разбудили пожилого человека, вставшего не с той ноги.

Ларс, поддерживающий меня на ногах, добавил:

– Ей нужно где-то поспать.

– У нее больше нет своих покоев? – спросил Виридиус, убирая подушки и свой халат с диванчика для меня. – Садись, Серафина, ты выглядишь ужасно.

– Ее истинная природа открылась принцу и принцессе, – сказал Ларс, опуская руку на плечо пожилого мужчины. – Не надо ей снова сталкиваться с миром, пока она не отдохнет в тишине, вдали от людей.

Мариус вышел из комнаты, чтобы организовать мне кровать, но я заснула прямо на диване.

Я засыпала и просыпалась весь день. Виридиус и Ларс держали всех подальше и не задавали вопросов.

На следующее утро я проснулась и увидела Ларса, сидящего на краю моей импровизированной кровати.

– Приходила принцесса, – сказал он. – Она хочет, чтобы мы пришли в кабинет королевы, когда оденемся. Много чего произошло.

Я сонно кивнула. Он подал мне руку, и мы отправились. Принцесса Глиссельда восседала за массивным столом бабушки, а полукругом перед ней стояли восемь стульев с высокой спинкой, большинство из которых уже были заняты. Киггз сидел позади нее по левую руку, изучая сложенное письмо. Его взгляд метнулся к двери, когда зашли мы с Ларсом, но он не поднял головы. Справа от принцессы, словно серая тень у окна, стоял мой отец. Он едва заметно улыбнулся. Я кивнула ему и последовала за Ларсом к двум пустым местам рядом с дамой Окра Кармин.

Абдо выглянул из-за ее объемной формы и помахал мне.

Регент Самсама, граф Пезавольта Ниниса, посол Фульда и Ардмагар занимали остальные стулья. Регент был одет в строгий черный, серебряные волосы доходили до плеч, в то время как граф Пезавольта был массивным, круглощеким и лысым. Однако на их лицах застыло одинаковое кислое выражение. Ларс упал на стул рядом со мной, словно пытаясь стать меньше, и бросал встревоженные взгляды на регента.

Принцесса Глиссельда сложила свои маленькие ручки на столе перед собой и откашлялась. На ней был белый гупелянд и венец первой наследницы. Золотая сетка удерживала ее буйные кудри. Несмотря на то, что она была маленькой, принцесса словно заполняла комнату своим светом. Она сказала:

– Моя мать умерла, а моя бабушка серьезно больна. Я первая наследница по закону. Недееспособность королевы – святой Юстас да позволит ей лежать столько, сколько захочет – требует, чтобы я говорила, решала и действовала от ее имени, – регент и граф Пезавольта поерзали на своих местах, бормоча что-то. Глиссельда рявкнула:

– Советник Домбег! Расскажите о прецеденте!