Однако долго пребывать в одиночестве хозяину Дачи было не суждено. Вертер с утра пораньше устроил свой регулярный заплыв, несмотря на шторм. Фигура бесстрашного пловца то и дело мелькала среди волн, постепенно удаляясь от берега. Антон уже давно привык к рискованным увлечениям друга и больше не волновался за его жизнь. Он просто сидел и расслабленно наблюдал, как голова Вертера взлетает над пенными гребешками, а потом исчезает между гигантскими валами.

– Он всегда такой неугомонный? – раздался удивлённый голос брата за спиной.

Сабин подошёл совсем неслышно и бесцеремонно пристроился рядом с Антоном, укрыв его полой своего плаща. Только в этот момент беспечный Творец сообразил, что явился в мир Дачи в одной сорочке и давно уже дрожит от холода. Он с благодарностью прижался к тёплому боку брата, и ему стало так уютно, как было только очень давно, в детстве. Тогда они частенько удирали куда-нибудь на берег реки или в горы и вот так же сидели вдвоём, укрывшись тёплым меховым одеялом. Им даже не нужны были разговоры, можно было просто молчать и слушать шум водного потока, ревущего глубоко в ущелье, или завывание ветра в скалах. Однако на этот раз игры́ в молчанку не получилось. Сабина тянуло поговорить.

– Я бы не удивился, если б выяснилось, что Вертер был в прежних воплощениях венном,– задумчиво проговорил брат,– внешне очень похож, только глаза карие.

– Да он и в этом воплощении ведёт себя как типичный представитель твоей расы,– усмехнулся Антон,– даже хуже, чем ты, братишка. Для нашего вояки препятствий вообще не существует, он их попросту не замечает. А вдобавок ты своей школой выживания под корень срезал его инстинкт самосохранения. Теперь главная опасность для Вертера – это он сам.

Сабин промолчал. Воспоминания о том времени, когда он пытался выковать из Вертера оружие против своего брата, были настолько болезненны, что самому хотелось спрыгнуть со скалы вниз головой на острые камни. Но он очень хорошо понимал, что заслужил эту боль, и не жаловался. Состояние собственной психики после всех издевательств отца он объективно оценил на троечку с минусом и принял эту оценку к сведению, как принимает свою неспособность видеть слепой. Состояние брата сейчас заботило Сабина гораздо больше раздрая в собственной душе. Гор был слишком спокоен после смерти своей любимой, и Сабин догадывался почему.

– Ты ведь теперь тоже уйдёшь, Ангел,– он не спрашивал, это была просто констатация факта.

Много лет назад произнесённая Анарой клятва связала их с Гором жизни и смерти в кармический узел. Теперь, после смерти любимой брату оставалось жить максимум два-три дня. Пятьсот лет Сабин наблюдал, как они умирали и снова рождались вместе, и не видел причин ожидать иного развития событий. То, что Гор был Создателем и жил в сотворённым им мире, ничего не меняло. Сабин был уверен, что Игра как-нибудь извернётся и всё-таки убьёт брата.