И Санни возвращался, смущённо потупившись, садился на свой край пенки, заботливо укрывал плечи друга краем своей накидки и прижимался к нему тёплым боком. Они вместе встречали рассвет и гадали, успеет ли солнышко разогнать туман на дне долины до того, как наступит время утренней пуджи. Это была хорошая примета, если солнечным лучам удавалось просочиться сквозь полупрозрачную дымку и коснуться двух золотых оленей на крыше храма. Тогда их торчащие ушки загорались словно фонарики, а друзья весело смеялись, как будто это была самая смешная шутка на свете.

Дэлвиг внезапно осознал, что ему стало совершенно безразлично, успеет ли солнце вовремя растопить туманный кисель, и взойдёт ли оно вообще. Без Санни этот спектакль потерял всякий смысл. А только ли спектакль? Двое самых дорогих ему людей, отец и друг, навсегда ушли из его жизни. Какое страшное слово «навсегда». От него так и веет могильным холодом. Дэлвиг неожиданно для себя ощутил, что его всего трясёт. Но это было вовсе не от холода, хотя накидка сползла в траву и обнажила его голые плечи, а от беззвучных рыданий. Боль утраты наконец прорвалась через жалкую преграду показного смирения. Ангел уткнул лицо в сложенные руки и зарыдал в голос. Ему больше не нужно было строить из себя стойкого оловянного солдатика, отпала нужда притворяться сильным. Никому больше не нужна была его помощь и поддержка. Санни и так хорошо рядом с братом. Раньше Дэлвиг никак не мог понять, что толкает людей на самоубийство, а вот теперь понял. Ведь гораздо соблазнительней вообще ничего не чувствовать, чем терпеть эту боль. Но всё-таки он был ангелом и поэтому, вместо того, чтобы повеситься на ближайшей сосне, просто плакал, смывая слезами отчаяние и тоску со своей светлой души.

Мягкое прикосновение накидки к обнажённым плечам было совсем незаметным, и в первый момент Дэлвиг даже не понял, что рядом кто-то есть. Прошло несколько секунд прежде, чем он поднял заплаканное лицо, и его глаза широко распахнулись. Рядом с ним на другом краешке пенки сидел Сабин. Увидав, что его заметили, он придвинулся поближе и обнял друга за плечи. Секунду Дэлвиг сидел неподвижно, явно пребывая в ступоре, а потом бросился на шею своему, казалось бы, навсегда потерянному другу. Уже высохшие слёзы снова полились ручьём. Сабин не мешал ему плакать, просто гладил ангелочка по голове, как маленького.

– Этого не должно было случиться,– просипел Дэлвиг, шмыгая носом. – Ты должен был уйти с братом.

– И кто же так решил? – насмешливо спросил Сабин,– Создатель?

Он оторвал ангелочка от своей груди и протянул ему пачку бумажных носовых платков. Дэлвиг вытер слёзы и смущённо улыбнулся.