Когда она была простой сборщицей урожая, он еще мог побороться за ее сердце, но теперь она все больше и больше отдалялась и не только из-за Влада. Теперь у нее было нечто, способное заменить его — лучшего и единственного друга. Он вспоминал, как мечтал, что когда-нибудь с ней произойдет, нечто невероятное, нечто такое, что возвысит ее так же, как и его самого. Но Ян и не предполагал, что ее взлет станет началом конца. В его мечтах они жили вместе, он всячески баловал ее (благо жалование Сагорта позволяло), она гордилась своим Яном и всегда была рядом, такая родная и нежная. Ждала его, пока он рисковал жизнью на очередном задании, сопровождала на всех празднествах, привлекая восхищенные взгляды и принадлежала ему и только ему, как это всегда и было.

Но теперь она не принадлежала даже самой себе. Все эти перипетии показали ему, что Дея превосходила его во многом. Он видел, что ее внутренний стержень сделан из более прочного материала чем его собственный, и Ян больше не чувствовал себя достойным ее любви. Но перестать мечтать о ней он не мог и даже не старался. Все чего он хотел — быть рядом, делать то, что она попросит и продолжать надеяться. Поэтому он тут же пожалел, что позорно сбежал от нее после обеда.

Вернуть ее он не осмелился, вскрылось бы его вранье, и Ян решился понаблюдать за свой любовью со стороны. Если бы он знал, чем обернется этот опасный маневр, то, вероятно, не стал бы шпионить за подругой, но он не мог глядеть в будущее, а потому оседлав Маюн, нагнал Дею, когда она отъехала от замковых ворот верст на шесть.

Его не удивило, что она свернула с тропы, ведь с высоты он мог видеть, как Дорена пробирается к озеру, которое облюбовал Влад со своей верной Родмилой. Вот только Дея этого видеть не могла, поэтому шла навстречу своему самому жуткому страху в полном неведении.

Поначалу в сердце Яна закралась было злорадная радость. Он представил, как Дея натыкается на милующихся Ведов и возликовал, решив, что после такой картины ее мысли о сопернике приобретут менее радужный оттенок. Но то как она отреагировала, на полуголых любовников Яну совсем не понравилось. Ее вспыльчивый импульс окончательно убедил его в том, что Дея еще не скоро забудет проклятого Веда. Поэтому его не удивил ее печальный взгляд, когда она встретила его вечером у границ своего леса.

— Прогуляемся? — спросила она безжизненным голосом.

— Да, — отозвался Ян и в нем шевельнулось два противоречивых чувства; он готов был возненавидеть ее за любовь к красивой, но бесчувственной кукле и в то же время, не мог безучастно смотреть на ее страдания.