Ну, наверное, всё же не дурак, раз ходил.

— По его словам всё было прилично, но вот к каждому его приходу она зажигала какую-то нещадно чадящую ароматическую лампу, от дыма которой у Рода так болела голова, что через какое-то время ему дико хотелось спорить с девушкой обо всём, что она говорила. В один из визитов он эту лампу у неё стащил и припрятал, чтобы не страдать. А тут я на него наорал в тот день, когда Амайярида сбежала, за то, что он влез куда не надо, и велел собирать вещи. И он нашёл эту уже забытую лампу. Благо я успел её заприметить раньше, чем он её выбросил.

Господин Дагрен за цепочку выудил из кармана медное блюдце лампады и положил её на стол. Ранхаш с интересом поднёс её к своим глазам и сразу же увидел среди рисунка, украшающего её края, то, что привлекло мастера.

— Менталистика, — с лёгким отвращением произнёс Дагрен. — Поэкспериментировал с этой вещицей и выяснил, что она работает на обратное убеждение. Мы всё думали, почему это мнение учащихся в школе в отношении Амайяриды так резко поменялось, но если моё предположение верно, то всё очень просто. Давайте я покажу. Можно ненужный лист бумаги?

Ранхаш подал требуемое, и Дагрен, скомкав бумагу, положил её в блюдце и поджёг. Пламя быстро взвилось вверх и опало, оставив тлеющие клочки. Удушливый дым коснулся чувствительного обоняния оборотней, и они недовольно шевельнули ноздрями.

— У госпожи Амайяриды дивные карие глаза, — неожиданно заявил Дагрен.

Ранхаш удивлённо воззрился на него. Карие? В утверждении почудилась какая-то неправильность. Разве у неё карие глаза? Не зелёные… Ранхаш оборвал свои размышления и пристально посмотрел на ухмыляющегося оборотня.

— Почувствовали? — весело вскинул брови Дагрен. — Это у вас ещё воля сильная и дыма было мало, но всё же на мгновение вы усомнились, что глаза у неё карие, верно?

— Верно, — напряжённо согласился харен.

— Эта штучка, — мастер постучал когтем по краю блюдца, — оказывает ментальное воздействие очень любопытного рода. Она убеждает того, кто вдыхает её дым, что ему говорят неправду. Нам нужно искать не того, кто настраивал этих бедных девочек против Амайяриды, а того, кто говорил о ней хорошо и пытался убедить их в её невиновности.

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском дров в камине.

— Данетий Трибан уже успел обнародовать причину отчисления учениц? — наконец поинтересовался Ранхаш.

— К счастью, нам всем было не до этого. А после своей находки я вовсе позволил себе смелость приказать повременить с обнародованием до ваших указаний.

— Благодарю, — суховато, но искренне произнёс харен. — Что-то ещё, подобное этому, было найдено?