– Держитесь, милая. Это он все с горя. Обычно он такого… никому не говорит.

– Это всего лишь на неделю, – пробормотала Бьянка, – считайте, что у вас появились выходные дни. За неделю все решится, и я… вернусь сюда. Обещаю, что вернусь.

Бьянка вспоминала этот разговор с раздражением. Она понимала, что поступает неправильно, что совершенно не нужно возвращаться к родителям – пусть даже на неделю, что ей следует идти за Аламаром Нирсом и сидеть под дверями кабинета, в котором будет производиться экспертиза. В конце концов, Рой будет там совсем один, и ей надо быть рядом с ним, чтоб хотя бы подержать за большую, мозолистую руку… Инквизитор говорил что-то о магическом воздействии… Так может, Рой и в самом деле умер вовсе не от яда? Может, причина в ином?

Но все же она ехала в отчий дом. Что-то незримое тянуло ее туда, неприятное, вязкое. Как будто в самом деле, пожив с маменькой и папенькой, Бьянка должна была разрешить для себя нечто важное…

И вот, наконец, она выбралась у парадного подъезда. Взгляд скользил по дому, подмечая привычные детали. Толстые колонны, поддерживающие балкон на втором этаже, – на них облупилась штукатурка и отваливалась толстыми пластами. Высокие входные двери, краска местами облезла, обнажая старое дерево. Бьянка обернулась, чтобы посмотреть на липы – они нарядно зеленели, шелестя молодыми листочками. И она отвернулась, прикусив губу. Деревья оживали, слушали ветер и улыбались солнцу, тогда как для Бьянки с неба сыпался пепел, застывая на губах горькой коркой.

Их встретила Тутта, присела в заученном книксене, пряча лицо. А потом Бьянка услышала не в меру бодрый голос папеньки:

– Тутта, проводи леди Бьянку в ее комнату и подготовь ей на вечер платье.

Она лишь бровью дернула, хмуро посмотрела на родителя.

– Вечером у нас прием, – сказал граф Эверси, испытующе глядя на дочь.

– Да вы с ума сошли, – устало отозвалась Бьянка, – какой еще прием? Я овдовела, а вы…

Маменька неожиданно проворно подалась вперед и вцепилась в руку так, словно хотела оторвать.

– Милая, мы же понимаем, что тебе нужно отвлечься.

– Мне нужно погоревать спокойно, – прошептала Бьянка, – а вы устраиваете представление… неведомо для кого.

– Будут только самые близкие, друзья, – тяжело проговорил граф Эверси, – Ларно и Шико. Верита давно уже рвалась с тобой встретиться…

– И сейчас, конечно, самое удачное для этого время? А Шико? Неужели и старший здесь будет? Ему место в клинике для душевнобольных!

Папенька пожал плечами и поправил отвороты на рукавах.

– Ну а что. Да, он там был. Но сейчас ему лучше. Что ж его теперь, до конца жизни там держать?