Дей замер, качнул головой и стал теперь сам мерить шагами комнату:

— Завтра каждый из них начнет подсовывать мне своих дочерей да племянниц, считая такое родство хорошей платой за то, что помогли мне вернуть трон.

— Сегодня. И они будут правы, — сказала ему в спину Тегана.

— Они всучат мне девку, до которой ни мне, ни им не будет никакого дела, только для того, чтобы иметь возможность давать мне важные советы, которые будут блюсти их, августов, выгоду.

Данан вдруг рассмеялась.

— Это любопытные рассуждения, Дей. Особенно если учесть, что я сама из семьи августов, и женись ты на мне, Ллейд бы тоже не упустил шанса.

Диармайд совсем не разделял женского веселья. Перестав метаться, он встал рядом с чародейкой и открылся:

— Я уже уговорил, и ничего не изменилось, Данан. Я люблю тебя. И тем сильнее, чем больше понимаю, что за все минувшее время ты не сделала ничего, что могло бы мне навредить. Я верю тебе, Данан. И если ты уйдешь, я не только проиграю какому-то остроухому убийце — я останусь один. Как мужчина, как человек и как король.

Данан смотрела на товарища, медленно скользя взглядом по так хорошо знакомому, но сейчас — абсолютно новому лицу, отмечая, как он изменился. Она сделала последний разделявший их шаг, не позволяя более даже воздуху встревать меж ними.

— Я тоже люблю тебя, Диармайд. Но совсем не той любовью, которой, ты хочешь, чтобы я тебя любила. И из жалости делать нас обоих несчастными не стану. — Данан протянула руки, заводя мужчине за спину, и прижала к себе, вдыхая аромат крепкого, порой несговорчивого, но самого верного в мире плеча. Поцеловала в щеку и, отстраняясь, погладила по второй, ощущая, с каким пылом Диармайд обнимает её в ответ.

Его губы дрожали, в глазах стояли слезы.

— Ты… — выдохнул он, смиряясь с поражением. — Ты останешься хотя бы моим другом? До конца?

Данан, к растерянности Дея, задумалась. Сможет ли она остаться ему другом до конца? Чародейка не была уверена: она понятия не имела, что ей считать концом. В ночь, когда пал архонт, между ними залегла громадная пропасть, которую, как бы Диармайду ни хотелось, они уже никогда, никогда не смогут преодолеть. Эта пропасть объединила Данан с Тальвадой, может, даже с легендарной Эгнир, но оторвала её от Дея, Борво, Гарна, Ресса, Йорсона и всех-всех остальных смотрителей Пустоты, которым не суждено было взять на себя прямой удар Темного архонта.

Диармайд ждал ответа. В его взгляде, которым он пытался поймать взор чародейки, уже горели искры нарождавшейся истерики. Данан заставила себя улыбнуться, ощущая, как горло сковал ком отвращения к себе. Нет, попыталась договориться Данан с совестью, она не врет ему, она просто не знает, о каком конце друг ведет речь.