Тыря лучилась энтузиазмом. Такой игры у них еще не было. Побежали скорее!

– Не волнуйтесь, Ольга, – вмешался Раим, – Свап присмотрит, чтобы она не перенапряглась. 

Величество стоял в сторонке и не мешал. Он «видел» все картинки, которые показывал Раим, но пока не осознавал трагедии. 

– Ваш… лавэ Эрэл, – обратилась к нему Ольга внезапно, – не поможете переправить трех безымянных в другое место? Боюсь, что в ближайшее время у нас будут проблемы с кормами. Пожалуйста?!

Этот аргумент величество счел достаточно веским поводом для той тревоги, которую эманировала ненормальная иномирянка. Нгурулам может еды не хватить, а она про каких-то хуторян страдает. Как есть ненормальная.

– Агав! – позвала Оля старшого, критически осматривая повозку. – Как нам до хутора добраться?

Оля была так встревожена, что и на Свапа бы верхом села. Но это она. А хуторяне переживут появление взрослого нгурула? Едва ли, если Агав, здоровый бывалый мужик, при виде Тыри чуть не обделался?

– Дык, – замялся старшой, – коляска есть. На хуторе. Бывший кастелян ее для выездов в город держал. А зачем вам?

Пашка посмотрел на хуторянина с жалостью.

– Затем, что русские своих не бросают, правда, тёть Оль?

Ольга только кивнула, обрадовавшись неожиданной поддержке, и мотнула головой в сторону крепости – шуруй, мол, выполняй поставленную задачу.

Так, что еще? Пока ждем бочек, кормим Агава. Пока ждем Агава с коляской – обедаем сами. А дальше… Пока своими глазами не увидит, все равно не придумает, как помочь.

Расстроенные и растревоженные Наф-Нуфики уходили следом за Праном в столицу. Оля приласкала их на прощание, как смогла. Наверное, она бы расстроилась – привязалась. Да куда уж больше расстраиваться? Оказалось, есть куда: величество изволил вернуться. Тьфу ты, рожа бестактная. Мало этого – Тыря закатила скандал, отказываясь выпускать дорогую подругу из крепости. 

Даже Свап волей альфы не смог призвать ее к порядку и загнать в вольер. Козявка отлично понимала: захлопнется дверь – и все, тюрьма. Из-под магии вольера, качественно напитанной силой, ей хода нет.

Тыря раздувалась и раз за разом вставала на пути у коляски, пугая тирла и Агава. Величество не знал, раздражаться ему или веселиться, а Раим откровенно нервничал, потому что щена умудрялась рычать и плакать одновременно. Нет-нет-нет, Тыря знает, как пусто, когда уходят за стену ее дорогие, Тыря не хочет, Тыря боится!

Оля и сама уже плакала едва ли не в голос. Эмоции малышки пронизывали ее насквозь. Как объяснить зверуше, что там люди мучаются, когда вот оно – незамутненное детское страдание в чистом виде. Концентрированное и отчаянное.