– Убирайся с глаз моих, – прошипела она. – Твоя темная энергия высасывает из меня силы и красоту.

Повелитель царства мертвых удрученно поморщился, и Маэль ухватился за возможность перевести тему.

– Кстати, отец, я бы хотел задать тебе вопрос личного характера… – Он мельком взглянул на Энко и Персефону. – Можно поговорить с тобой наедине?

– О пестиках и тычинках и я могу тебе рассказать, – встрял Энко, но Маэль на провокацию не поддался.

Аид тут же просветлел лицом.

– Конечно-конечно! Пойдем со мной, мой Вороненок.

С этими словами он приобнял Маэля за плечи и потрепал его по волосам. В этом жесте читалось столько заботы и нежности, что на секунду я даже забыла, кто передо мной.

Энко скривился.

– У него есть прозвище?! С каких это пор? – Скрестив руки на груди, он осуждающе уставился отцу и брату в спину – те уже отвернулись от нас, направляясь к дверям. – Почему у него есть прозвище, а у меня нет?!

Я мысленно покачала головой. Энко – самый младший в семье, да еще и ведет себя, как избалованный ребенок…

– У тебя есть прозвище, братец, – не оборачиваясь, отозвался Маэль. – Мы всегда его используем, стоит тебе выйти из комнаты.

Смешок Аида эхом отразился от стен.

– Мальчики, не ссорьтесь.

Я увидела, как уголок губ Персефоны дрогнул, но через мгновение она снова превратилась в неприступную Снежную Королеву.

– Да пошли вы все знаете куда?! – Энко презрительно огляделся, щелкнул пальцами и исчез в огненном вихре.

– Вот поэтому у нас нет ковров, – сухо сказала Персефона, одарив меня самой скупой в мире улыбкой.

– Здесь очень… э-э-э… красиво. – Я завертела головой, чтобы богиня не увидела страха у меня на лице. – Все такое современное…

Маэль с Аидом ушли. Теперь я сама по себе. Помоги мне Олимп…

Персефона не ответила. Лишь величественно кивнула, поставила бокал на столик и устремила на меня взгляд – немигающий и пронзительный, словно лазерный луч.

– Ливия, – прошептала она. Ни один мускул на ее лице не дрогнул.