— Причина тебе известна?
— Смерть родителей. Их убили в Нигерии.
— Ты получила фотографию… из-за нее Мэтью тебя и привез сюда.
Я кивнула, и губы Изабо сжались в знакомую жесткую линию.
— Свиньи.
Их можно было обозвать и похуже, но «свиньи» тоже годились. Хорошо бы и Доменико Микеле включить в эту рубрику.
— Паника паникой, — решительно добавила Изабо, — но гулять мы с тобой будем, потому что так хочет Мэтью.
Я выключила компьютер и пошла переодеваться. Бриджи, аккуратно сложенные Мартой, лежали в ванной, камзол, сапоги и шлем я оставила на конюшне. Надев теплые носки, мокасины, бриджи и водолазку, я сошла вниз.
— Я здесь, — сказала Изабо из небольшой комнаты, окрашенной в теплый терракотовый цвет. На стенах висели рога и тарелки, в старинном буфете могла поместиться вся посуда какой-нибудь сельской гостиницы. Изабо, читавшая «Монд», оглядела меня с головы до ног. — Марта говорит, ты спала хорошо.
— Да, спасибо. — Я переминалась с ноги на ногу, как в кабинете директора школы. Марта, очень вовремя подоспевшая с чайником, тоже проинспектировала меня.
— Так-то лучше, — изрекла она, протягивая мне кружку, и удалилась, лишь когда Изабо отложила свою газету.
На конюшне Изабо помогла мне натянуть сапоги и стояла рядом, пока я надевала шлем и камзол. Мэтью, видимо, оставил ей четкие инструкции по технике безопасности. На ней самой была только стеганая куртка — для вампиров с их относительной несокрушимостью все куда проще.
В паддоке бок о бок стояли Фиддат и Ракаса — совершенно одинаковые, включая дамские седла.
— Жорж неправильно заседлал Ракасу, — сказала я. — Я боком не езжу.
— Что, страшно? — поддразнила Изабо.
— Нет, — я подавила гнев, — просто мужские седла мне больше нравятся.
— Откуда ты можешь знать? — Изумрудные глаза светились откровенным лукавством.
Ракаса топнула и посмотрела через плечо — поедем, мол, или лясы будем точить?