Гвен прекратила свою борьбу с сумкой Изобель.

— И обезьяны кидаются своим кормом. Изобель, ты действительно начинаешь меня пугать.

— Гвен. Одолжи мне свою машину на время.

— Ты что, обалдела? Для чего? В середине дня!

— Пожалуйста, — сказала она, протягивая руку, чтобы взять ключи.

Они пробрались в котельную, которую мистер Талбот, дворник, оставил открытой, когда убирался в столовой. Вместе с Гвен, Изобель пробежала мимо шума и тепла котла и вышла через заднюю дверь. Она закрыла ее за собой и удостоверилась по звуку щелчка, который раздался после этого, что дверь закрылась автоматически. Им придется найти другой способ выбраться отсюда.

— Это безумие, — прошептала Гвен. — Из-за тебя нас обеих исключат.

— Ты не обязана была идти за мной.

— Ох, точно, и позволить тебе уехать на папином «Кадиллаке», без какого-либо разрешения?

Они пригнулись и прокрались рядом со стеной здания и через ряды машин преподавателей к стоянке для машин учеников. Это будет самая трудная часть: сесть в машину так, чтобы никто их не заметил. Задняя часть школы Трентона была вся покрыта окнами. Тем не менее, ее мозг оценивал ситуацию. Если ее поймают, то ее схватят. Она была абсолютно уверена, что сможет отговорить Гвен от любой крупной неприятности, если ей придется, поскольку Гвен была одной из четырех школьных Национальных Заслуженных Финалистов. Однако сейчас ей нужно было найти Ворена, а после встречи с Пинфаверсом она не могла точно сказать, что компания Гвен ей не подходит.

Было только одно место, где она могла бы искать Ворена, и прямо сейчас ее не волновало, что это было против правил — покидать территорию школы. Ее не волновало даже то, что она должна быть готова выступать вместе с командой перед всей школой меньше, чем через час.

По крайней мере, у нее был план. Она была вполне уверена, что если они смогут уйти из школы незамеченными, если они дождутся конца пятого урока, чтобы вернуться, когда все в школе будут стучать по шкафчикам и отправятся в тренажерный зал на предматчевую установку, у них все получится.

Низко пригнувшись, они прокладывали свой путь между рядами автомобилей.

— Могла бы надеть что-то менее бросающееся в глаза, — проворчала Гвен у нее за спиной.

— Это день соревнований. Я должна носить это!

Они продолжали идти по стороне тротуара, согнувшись, как пара крабов, двигающихся через пустынный город-призрак.

— Вон тот, — сказала Гвен, указывая на старый темно-синий Кадиллак 1990-х годов, который стоял в центре размеченного места для парковки автомобилей. По сравнению с двумя спортивными машинами, стоящими рядом и у которых стекла были ярко окрашены, эта штука больше походила на танк. Или на машину, на которой сбегают с места преступления.