А в большом и ярко освещенном зале собрались и взрослые, и дети, чтобы не просто обменяться подарками, а поделиться эмоциями: хорошим настроением и улыбками.

Пока старшие дети с восхищением рассматривали украшения на елке, с нетерпением ожидая, когда утром они смогут раскрыть всё это множество подарочных коробок в ярких упаковочных обертках, Маргарита и Джон были всецело поглощены маленькими близнецами.

Марк смотрел на них и почувствовал такое долгожданное облегчение, но вместе с тем — было ещё что-то… Он спросил себя, а смог бы он создать семью, готов ли он к этому, желал бы он этого? А их с Маргаритой договор он в будущем выполнял неукоснительно — где бы он не находился и насколько бы занят он не был, каждый год на день рождения своих детей она получала большой букет белых роз.

И выпивая бокал праздничного шампанского, сидя за большим шумным столом, им всем было, что пожелать и за что благодарить Небеса. Даже отец Маргариты забыл на время свои тревоги и волнения, что ему ни как не удавалось отыскать ту нить, что связывала его погибшего друга и его жену с маленькой Аделиной.

Только когда часы уже отбили полночь, они начали расходиться по своим комнатам, пока Катрин и Диана не устали и совсем не раскапризничались — не стоило испытывать их хорошее поведение.

Последними в зале оставались Марк и Мей:

— Может быть, всё дело в том, что я всё ещё не достаточно хороша для тебя? Возможно, так я, наконец, привлеку твоё внимание? — Лали-Мей откинула голову, убрав волосы со своего лица, и это было лицо Маргариты.

— Снова? — но, в этот раз он отреагировал гораздо спокойнее: нет, он не позволит больше своему разуму играть с ним такие шутки, он теперь готов решительно отпустить всё, что так болезненно разрывало его в последние годы, — В этом нет необходимости потому, что сейчас я хочу целовать не Маргариту, а тебя, — улыбнулся он, и его губы прильнули к её губам, и это уже были губы Мей.

— Я уже и не надеялась услышать эти слова. Марк…ты говоришь правду? — девушка задрожала всем телом, всматриваясь в его серые глаза, боялась пошевелиться, вздохнуть даже — словно, опасаясь, что от её нечаянного вздоха всё может исчезнуть как мираж, — Ты забыл её?

— Не забыл, — он не отвёл взгляда, — но, это — совершенно разные вещи. Я, наконец, смирился, и именно ты помогла мне. Знаешь, любовь бывает разная — мы с Маргаритой действительно любим друг друга, по-своему… Мы столько пережили вместе. За все это время, эта связь переросла в нечто большее, стала крепче, чем любовь, это уже — другая категория чувств. Она — часть моей семьи, которой у меня не было с детства. Наш же с тобой путь друг к другу был слишком долгим, чтобы я мог позволить себе отпустить тебя теперь, когда я снова полюбил. Юто любил Марико — но, это было в прошлой жизни, сейчас я — Марк Витриченко, и ты — Мей теперь в моём сердце. За неё я готов умереть — я должен ей свою жизнь, для тебя же я хочу жить, это — мой выбор. Ты заново возродила во мне желание жизни. И я хочу, чтобы ты стала частью моей новой семьи.