Я вся дрожала от бешенства. Но существо, кажется приняло это за страх. По губам Доси пробежала мерзкая ухмылочка.

– Ты свободна, лисичка. Иди.

Настя дернулась, попыталась сделать шаг – и осела на пол. Ноги ее не держали. Она попыталась ползти, кое-как цепляясь руками за пол, но с ее животом даже не смогла сдвинуться с места. И на лице ее был написан дикий, животный ужас. И страх. Не за себя, нет. За своих детей.

Дося откинула голову назад и расхохоталась.

Громко. Издевательски. Самоуверенно.

А меня словно кнутом стегнуло.

Смеешься, гадина!?

Ну так мы посмотрим, кто будет смеяться без последствий! Ты была сильна, пока я боялась! А сейчас…

Да я душу дьяволу заложу, чтобы ты, падла, сдохла!!!

Наверное, именно с такими чувствами шли в атаку наши солдаты.

Последний шаг дался мне легко и просто. Я вцепилась в запястья женщины и прошипела, как три га-дюки.

– Хочешь мою душу!? Ну, так получи, мразссссь!!!

И ярость накрыла меня с головой, выжигая все, кроме одного яростного желания.

Я умру, но и тебя со мной зароют. Я уже ничего не боялась.

Ни боли пронзившей все тело словно ледяными кольями в сотне мест.

Ни смерти, злорадно ухмылявшейся из затянутых плесенью глаз.

Ни-че-го.

Я проваливалась в черноту… проваливалась, чтобы открыть глаза в той самой пустыне, где нашла Мечислава.

* * *

Красный песок. Кровавое небо над головой. И безумная, иссушающая жара. И в этой пустыне друг напротив друга стояли двое. Хотя стояли – громко сказано.