— Скажи, а бывало раньше, чтобы сразу у двоих парней сработал импринтинг на одну девушку? — спросила я, чувствуя себя полной идиоткой. Объяснить, что именно натолкнуло меня на мысль о запечатлении, было непросто. Все эти мелочи в его поведении, собственные неясные ощущения — слишком зыбкая опора, чтобы строить на ней какие-то догадки. Поэтому на свой вопрос я ожидала, скорее твёрдого «нет». В лучшем случае. Или усмешки, ехидной или доброй (я была бы рада любой) и каких-нибудь слов вроде «Тебе мало одного волка, девочка?». Но он сказал только:

— Я о таком не слышал.

Снова расплывчато и непонятно. Ни «да», ни «нет». «Не слышал» не означает, что такого не было. Я попробовала уточнить:

— А что про это говорится в ваших легендах?

— Ничего. Старики не помнят таких случаев. — Ответил Коллин.

Я уже собиралась облегчённо вздохнуть, как он добавил:

— Легенда не научный трактат. В них всегда были пробелы. Помнишь Ли?

— Ну да.

— Она первая девушка, которая стала оборотнем. До этого считалось, что перекинуться в волка может только парень. Ни одна легенда не смогла подготовить наших патриархов к её превращению. Для всех это стало шоком.

Вот чёрт! Неужели мои догадки про запечатление — правда? Не может этого быть. Не должно быть. Три половинки? Так не бывает. Или всё-таки бывает?

Но даже если представить, что подобное произошло, то становится очень жаль второго парня, чувства которого остались неразделенными. Импринтинг сам по себе — наказание, а если центр твоей вселенной видит в тебе лишь досадную помеху, то это просто беда.

Я на секунду представила Брэйди с другой. Не с Кортни. Ревновать к ней я по-настоящему не могла. А вот если бы он в самом деле встречался с Ли. Как бы я жила и каждый вечер, отправляясь в постель, помнила, что он свою разделит с ней. Закрывая глаза, представляла бы в деталях, как Брэйди занимается с ней любовью. Больно. Чёрт, как же это больно! А ещё больнее и унизительнее было бы, если б при этом Брэйди, не разделяя моих чувств, знал о них и жалел меня. Такого даже врагу не пожелаешь. Потому что слишком уж мучительно. Горько.

Я зажмурилась и скрестила пальцы на руках, напоминая себе: «Брейди мой. Только мой. И он любит меня». А Коллин… Ну что Коллин? Что я могла с этим поделать? Только жалеть его. И, скорее всего, причинять этим боль.

Выбраться бы отсюда!

Я каждым своим нервом чувствовала неправильность происходящего. Коллин с его рассказом… И намеки про импринтинг. Главное, напрямую не сказал, а подвёл так аккуратненько к тому, чтобы сама спросила. И снова прямо не ответил… Почему?