Гробы окружали цветы. Цветы лежали на деревянных полированных крышках, стояли в напольных вазах, в вазах на специальных подставках. Цветы издавали сладкий тяжелый аромат. Дышать было трудно.

— Наконец душа четы Эвансов обрела покой, — несся к небесам голос проповедника. — Они встретятся там с теми, кто обрёл покой до них. И возрадуются.

Петуния сидела не шевелясь. Она казалась отрешённой, растворённой в своем горе и ко всему безразличной.

Наверное, она, как и Лили, не могла поверить в то, что мертвые способны чему-то радоваться. Все эти потусторонние встречи не более, чем наше воображение. Это мы печалимся и утешаемся, а мертвым всё равно. Но какая-то часть нас всё равно, вопреки логике и очевидности, продолжает верить в присутствие дорогих людей рядом с нами и после их смерти.

Панихида закончилась. Лили и Петуния пошли за траурным катафалком — рядом, вместе. Красивые осиротевшие девушки в чёрном пальто, черной шляпке, черных перчатках. Сёстры Эванс.

Бледные тени от голых дрожащих веток метались по снегу.

Мужчины то и дело поправляли чёрные галстуки и стоячие воротники. Женщины подносили платочки к носу и тяжело вздыхали и всхлипывали. Удивительно много народу собралось на похоронах: соседи, сослуживцы, знакомые.

Лили был странно видеть среди магглов своих однокашников-магов: Ремуса, Блэка, Питера, Алису, Мэри, Джеймса.

На противоположной стороне гравиевой дорожки стояли два человека. Могильщики. Ждали, когда вся эта котовасия закончится и можно будет спокойно закончить свою работу.

Над землёй плыл густой, навязчивый запах хризантем и гвоздик, пылающих на снегу, точно капли крови.

Лили в последний раз устремила взгляд в гроб, укрытый одеялом из алых гвоздик. Лили не могла позволить себе рыдать на глазах у публики. Ни отцу, ни маме это не понравилось бы. Она старалась держаться. Она держалась, пока мёрзлые комья глины не застучали по крышке.

Падающая вниз земля отрезала её от любимых, отрезала навсегда, раз и навсегда проводя непроходимую черту между живыми и мертвыми.

* * *

Лили смутно помнила, как сидела на диване, между Алисой и Мэри, как Мэри гладила её по плечу и всё повторяла:

— Крепись, дорогая, крепись.

Как Алиса молча держала её за руку.

— Я хочу, чтобы вы все ушли, — тихо сказала Лили.

Мэри всё твердила своё: «Крепись, дорогая, крепись».

А потом все сделали так, как хотела Лили: ушли.

В гостиной остались только Дорея Поттер и Альбус Дамблдор.