Таня впервые показала свое раздражение.

— Ей семнадцать, — ровно возразил я. — Но это не имеет никакого значения, учитывая, что даже Карлайл признал за ней необычную взрослость взглядов и широту познаний в медицине.

При упоминании моего отца вампирша фыркнула, хотя взгляды Карлайла уважала и чаще всего разделяла. Таня пыталась представить Беллу. В её мыслях девушка была роковой и железной леди в строгих очках, которые скрывали и старили серьёзные глаза. С цветом волос она промахнулась, представляя слишком тёмные, искусственно завитые пряди, а глаза получились похожими, с чем я её и поздравил, хотя в нарисованном образе не хватало глубины. Зацепившись за эти самые глаза, Таня начала перебирать похожие, как вдруг вспомнила образ маленькой девочки с серьезными карими очами, мелькнувший на краю её сознания, тем не менее, она не остановилась на нём, хотя что-то в её голове и вытянуло этот образ.

Я остолбенел, а потом сорвался с места, сократив расстояние между нами.

— Где ты её видела? Таня, пожалуйста, вспомни, где ты видела ту девочку в жёлтом платье? — после того, как я спросил, картинка в голове вампирши стала чётче, наполнилась движением.

Я вглядывался в черты серьёзного ребёнка лет пяти, который сидел на ступеньках. Девочка читала книгу и явно — не сказок. Ветер ласково перебирал её аккуратные кудри. Потом малышка подняла голову, видимо, почувствовав пристальный взгляд Тани, и, оглядев фигуру незнакомки и не найдя ничего особенно опасного, до боли знакомым движением подняла бровь: мол, чего тебе от меня надо, странная тётя?

— Беллз! — в мужчине, окликнувшем девочку, я узнал деда Беллы, которого видел на снимке под статьёй в газете.

— Это было в Нью-Йорке, верно? — тепло спросил я вампиршу, перебирая по мгновениям новое воспоминание о маленькой Белле.

— Да-а, як тебя вставило, пропащий… — Таня наблюдала за мной, не зная, радоваться тому, что я перестал выглядеть обречённым на вечные мучения, либо ужасаться глубине моего однозначно психического расстройства, если короткое воспоминание о маленькой девочке привело меня в состояние, близко к ликующему.

Это действительно было невероятно приятно — увидеть её, такую маленькую, пусть в чужом воспоминании, но это лишь подтвердило мою теорию о том, что Белла с детства была такой сообразительной.

Читала книжки. Была такой же самостоятельной. Такой же внимательной. Милой… Ей очень идёт жёлтый…

— Эй, там, с Туманности Андромеды, вызывает Земля, ответьте! — Таня пощёлкала пальцами возле моих глаз, на что я не обратил никакого внимания, что уже реально обеспокоило её, судя по мыслям. — Эдвард, мать твою, вернись, я всё прощу!