— А зачем? Если можно одним ударом ослабить сразу всех. Давай размышлять логически. Мэтт — это человек, который встретил Мерлина, вернул память детям прошлого и стал для всех неотъемлемой важной частью в их жизнях. Артур, Мерлин и все остальные приняли этого юношу в свои ряды. Для великого мага и бывшего короля Камелота он же стал для них, словно младший брат. А теперь представь себе, если твой младший брат умрет на твоих руках. Что же станет тогда со всеми?

Моргауза призадумалась.

— Они будут подавлены, — предположила она.

— И?

— Ослаблены.

— Бинго! Мерлин и Артур слишком сильно с ним нянчились, вместо того, чтобы обучить и развить его способности еще больше. Когда Мэтт умрет, их ряды ослабнут от неожиданно настигшего горя. Нет смысла атаковать Мерлина. Он не зря имеет заслуженный титул Великого мага. Так же нет необходимости покушаться на жизнь Артура, так как его военный опыт и реакция, вызовут определенные сложности в нашем плане. А Мэтт идеально подходит на эту роль, ведь как-никак в нем течет кровь некроманта, что очень сильно повлияет на мое заклинание.

Моргауза, поняв смысл сказанного, злобно ухмыльнулась.

— И тогда, когда горе захватит их души, следующий удар нанесем уже мы.

— Верно!

Окровавленный бинт начал испускать легкий пар от соприкосновения со странным зельем. Утер достал из шкафа корень мандрагоры и бросил его в кастрюлю, содержимое которой, сразу зашипело.

Моргауза удивилась.

— Неужели ты хочешь его напугать? — разочарованно спросила она.

Утер громко расхохотался.

— Я понял, что ты имеешь в виду Моргауза, но нет. Когда ты и Моргана пытались напугать меня, используя корень Мандрагоры, вы не учли одну деталь. Ведь стоит найти этот корень и уничтожить, как заклинание сразу развеется. Я лишь усовершенствовал эту магию. Этот корень сейчас растворится в крови Мэтта и заклинание уже нельзя будет обратить. А сущность некроманта в нашей жертве сыграет с ним же злую шутку.

Моргауза удивленно похлопала глазами.

— Неужели ты…

Глаза Утера полностью почернели: чужая магия затрепетала в его теле.

— Да, милая. Мэтт умрет от своей руки.

Его губы начали напевать сложное заклинание на древнем языке. Кастрюля задрожала, и темная пузырящая субстанция выливалась через ее края прямо на стол. На черной гладкой луже появились очертания некоего лица. И оно улыбалось.

— Твой выход, радость моя, — ядовито произнес Утер.